— Это не то, что вы подумали, не мимолетные встречи и бурные романы, о которых, даже если они и имели место, взрослые люди обычно молчат. И что такое роман? Эмоций масса, но хочется поскорее забыть. Любимые же женщины — тоже масса эмоций, но при этом всерьез и надолго. Те, кто перепахал, о ком не забудешь.Николая Сванидзе «пахали» все, начиная с бабушек и заканчивая женой. В боях он, как пишут, закалился, окреп и возмужал
ЛЮБИМЫЕ ЖЕНЩИНЫ НИКОЛАЯ СВАНИДЗЕ
ЦИЛЯ ИСААКОВНА
— Это моя бабушка по отцовской линии. У нее очень извилистая судьба.
Родилась под Минском, потом семья переехала в Луганск. Отец был сапожником. Детей — десять человек. Нищета страшная. Любимая еда — арбуз с хлебом.
Все девочки были очень хороши собой: хрупкие, тонкокостные. Несмотря на абсолютное отсутствие базового образования, тянулись к культуре, очень любили театр.
Бабушка была самая старшая. Она рано пошла работать — в шляпную мастерскую, где дослужилась до мастера. Но тут связалась с революцион-э-рами. Вначале с эсерами, в 1916 году вступила в партию большевиков. После революции работала в женотделе ЦК под руководством Александры Коллонтай.
Одно из семейных преданий гласит, что однажды, летом 18-го, к бабушке в Кремль пришла ее младшая сестра, тоже революционерка. У нее было ангельское лицо, за ней ухаживал Карл Радек. Бабушка выходит — стоит Муся, в длинной юбке, в кожаной куртке, в платке, босиком... и вот с таким маузером.
— А почему босиком?
— Лето было, жарко. Как все простые люди деревенского происхождения, сестра привыкла с весны и до осенних морозов ходить босиком.
Потом бабушку направили на партийную работу в Грузию, где она познакомилась с дедом. Он был совсем из другой семьи — из грузинских дворян, образованный человек. Окончил Петербургский политехнический институт — и ушел в революцию, угораздило его. Они поженились. Дед одно время был первым секретарем Тифлисского обкома партии.
— А бабушка — первой леди при муже?
— У нее была своя жизнь, она работала секретарем райкома. У деда не сложились отношения с Берия. Когда Берия стал большим начальником в Закавказье, деда перевели на Украину, министром. Его прикрывал Орджоникидзе. Но после того как Орджоникидзе не стало, деда арестовали и через неделю убили. Начался новый этап в жизни моей бабушки.
Она тут же уехала в Москву, спасая себя и сына, моего отца. И правильно сделала, потому что буквально на следующий день за ней пришли — и поцеловали закрытую дверь.
Она жила у своей сестры в «Доме на набережной». Вернее, отец жил. А бабушка прирабатывала где-то уборщицей, меняла квартиры, фактически была на полулегальном положении. Но именно это позволило ей выжить.
После войны бабушка работала в Московском экскурсионном бюро, дослужилась там до начальственных постов. Хотя биографию свою, что муж «враг народа», вынуждена была скрывать.
Я помню ее уже пенсионеркой, в компании подруг. Это были все крепкие, могучие, мудрые старухи. Многие отсидели по семнадцать лет в лагерях. Жены крупных партийных и военных начальников. У всех мужья погибли. Дружные, спаянные, с по-хорошему мужскими отношениями, с колоссальной взаимной поддержкой. Потом они одна за одной уходили из жизни. Бабушка была одной из последних, она умерла на 96-м году.
— А по характеру она была эмансипированной дамой?
— Эмансипе ее назвать нельзя. Революционной дамой она была, но не фанатичкой. Идеалы у нее были, но не такие, что «долой стыд». Она обожала оперу и неплохо в ней разбиралась. Для человека с четырьмя классами образования — просто потрясающе. Много читала, память была феноменальная, хорошее чувство юмора, вообще голова прекрасная.
Она меня научила в шахматы играть. Я в пять лет играл на уровне взрослого любителя. Правда, и сейчас играю приблизительно так же, потому как не занимался специально. Но тогда, в детстве, она меня тренировала.
— О революционных буднях вспоминала?
— Довольно отстраненно. Однажды принесла какие-то бумаги Александре Коллонтай в гостиницу «Метрополь», где тогда жило все партийное руководство. Коллонтай встретила ее в пеньюаре. Представляете? Это в 1921 году. По пути обратно бабушка вспомнила, что аналогичный пеньюар видела еще до революции, когда работала в Луганске. Ей велели отнести шляпку в дорогой для местного уровня бордель. И вот мадам в борделе была в точно таком же наряде.
Что касается идеологических вещей, я помню, как она в старости — маленькая старушка была, быть может, потому что с годами люди сутулятся, — и вот она ушком — к «Голосу Америки». Слушала.
Ее взгляды в целом — шестидесятнический набор. Сталина ненавидела. Это было личное — он убил ее мужа. Очень ценила Хрущева, презирала Брежнева и правящую партию. У нее было замечательное настроение, когда началась реабилитация ленинской политической элиты при Горбачеве, пошли публикации о Бухарине, напечатали воспоминания его жены Анны Лариной. Они дружили семьями.
Она не любила Троцкого, но очень уважала и ценила как политика и как оратора. Говорила, что, когда Сталин выступал, все шли в буфет, потому что тускло, серо, с грузинским акцентом. Не очень любила Зиновьева, но жаловала Каменева. Нам это сложно представить, они в нашем сознании идут парой, но ведь это два совсем разных человека.
Она не любила Ельцина — за то, что он коммунистов придавил и при нем Ленин фактически был приравнен к Сталину и стал восприниматься как его предтеча. Поскольку мои настроения были гораздо радикальней, чем ее, она, будучи мудрым человеком и очень меня любя, на такие темы не разговаривала.
ЗИНАИДА ВАСИЛЬЕВНА
— Это бабушка моей жены Марины. Мы познакомились в период моего бурного за Мариной ухаживания. Это все происходило у нее на глазах, и она несколько испугалась. Один раз прямо и сказала: «У вас, Николай, темперамент бешеный, через седло перекинете и увезете!» Насчет темперамента мне польстило, а насчет седла я попытался ее успокоить. Позже мы хорошо понимали друг друга, насколько это было возможно при разнице в возрасте и биографиях.
Зинаида Васильевна Ершова — самый легендарный человек в нашей семье. По преданиям, с нее писали профессора Никитину, сыгранную Любовью Орловой в фильме «Весна». Что-то действительно там есть похожее, хотя Зинаида Васильевна никогда не говорила с умным видом слов типа «масса Солнца составляет...»
Ее и сегодня называют русской Кюри. Профессор, женщина-радиохимик, получившая первый уран. Причем голыми руками. Это нормальная была практика. И перевозила экспериментальные образцы в сумочке, в поезде клала под подушку.
Физфак МГУ она окончила году в 1926-м. Причем говорила, что, не будь революции, позволившей ей получить такое образование, все равно стала бы физиком-экспериментатором.
На первом курсе университета она познакомилась с сыном знаменитого русского фабриканта Второва. В одном из домов этого фабриканта живет сегодня американский посол. Это знаменитый «Спасо-хауз».
Так вот сын этого Второва учился на физфаке МГУ. Отец его в революцию пропал при загадочных обстоятельствах, мать убили большевики. Сестра младшая, которая все это видела, сошла с ума и умерла в сумасшедшем доме.
У нас сохранились фотографии 1920-х годов: по-голливудски красивый молодой человек. Они с Зинаидой Васильевной поженились и поехали в Сочи. В гостинице спали на рояле — кругом крысы бегали. На обратном пути оба заболели тифом. Их привезли в Первую градскую. Она выкарабкалась, а у него начался дифтерит, и он умер.
Через несколько лет последовало второе замужество с еще более трагическим финалом. Второй муж Зинаиды Васильевны Андрей Филиппов был прокурором Москвы и Московской области. В 38-м его расстреляли.
Недавно вышла книга о московских прокурорах. Об Андрее Филиппове там только хорошее. Человек был уникально порядочен. Причем к нам авторы не обращались, информацию нашли по своим источникам. Я помню, одно время жена и теща нервничали: Филиппов занимал такой пост в 30-е годы. Вдруг выяснится, что, перед тем как погибнуть, он сам руки по локоть замарал. Но ни одного дурного слова про него никто не сказал.
— И как же бабушка после расстрела мужа? Тоже убежала куда глаза глядят?
— Она, когда все это случилось, была в Париже, в научной командировке. После защиты кандидатской диссертации ее отправили в институт к Ирен Кюри. Ирен и Фредерик Жолио-Кюри были ее личными друзьями. И там всерьез обсуждали, стоит ли ей возвращаться обратно. Но в Москве оставалась ее маленькая дочь, и она вернулась.
Это был любимый сталинский ход: одного в семье расстреливали, а второго миловали. Зинаида Васильевна была очень хорошим специалистом. У нее были все шансы поработать на шарашке, в лагере. Но судьба уберегла.
С замужествами в ее жизни было покончено. Хотя после войны к ней сватался Завенягин, руководивший всей советской атомной промышленностью.
— Но она отказала, решив, что это плохая примета?
— Да. Надо сказать, что вскоре после этого он умер. Перед войной она работала в Гиредмете начальником большого отдела. Кстати, в радиохимии было очень много женщин. Зинаида Васильевна воспринимала эту бурно развивающуюся область науки как женскую вотчину. Может быть, потому что основателем радиохимии была Мария Кюри, единственный кумир профессора Ершовой.
— А что русская Кюри делала во время войны, работала над атомной бомбой?
— Да, но только с 1943 года. А до этого в эвакуации в Казахстане руководила свиносовхозом. И совершенно нормально у нее это получалось. Талантливым была менеджером: надо — физическим институтом «рулила», надо — свиносовхозом.
— Ну а всяких там мук совести по поводу создания смертоносного оружия она как дама, существо чувствительное, не испытывала?
— Атомная бомба ее не пугала. Но в мае 1945 года она, руководствуясь какими-то своими моральными представлениями, отказалась ехать в Германию вывозить оборудование. А насчет чувствительности... Она знала, что такое советские урановые шахты и рудники. Ощущение опасности было для нее нормой.
После войны была заместителем директора Института неорганических материалов — это одна из «дочек» курчатовского НИИ. Женщин директорами не ставили. Но она, по сути, этот институт создала. На пенсию ушла в восемьдесят семь и продолжала числиться консультантом.
— А внешне?
— Хрупкая, стройная. Всегда на каблуках, даже дома. Подтянутая и властная. Но не поверхностно, то есть: «Поди, подай и пошел вон» — а по характеру.
К туалетам относилась очень тщательно. Одно из семейных преданий гласит, что, когда она ехала в Париж, выбор нарядов шел отдельной статьей. Ей полагалось быть витриной советского образа жизни, иметь весь гардероб с маркой «Сделано в СССР». Помимо прочего у нее была сработанная в Москве кротовая жилетка, пользовавшаяся в Париже большим успехом.
— Для общей благостной картины надо рассказать, как она стояла у плиты...
— Готовить она не умела. Единственное, пекла тонкие блинчики и любила делать вареники, которые в семье по причине их малой съедобности называли атомными галушками. И еще Зинаида Васильевна классно варила варенье, но это был процесс, технология, это было похоже на экспериментальную химию.
Дома она не командовала, но я догадывался, как она могла это делать. Я думаю, боялись ее до смерти.
ТЕЩА И МАМА
— Николай! Поскольку каждое поколение развивается немного в пику предыдущему, следует ожидать, что мама и теща ваши — женщины в высшей степени домашние.
— Домашних женщин в нашей семье вообще нет. Теща моя, Ксения Андреевна, физик. И тесть покойный был физиком-теоретиком. Для советских людей они немало поездили, несколько раз бывали в длительных командировках в Дании, в Институте Нильса Бора, дружили с его сыном, тоже нобелевским лауреатом.
А мама моя профессор истории, специалист по западному Средневековью. У нее масса учеников, учебников, книг. Сейчас она часто выступает по «Эху Москвы», рассказывает об истории средневекового костюма, об отношениях между мужчиной и женщиной в Средние века, о быте викингов. Все что угодно. Может рассказать на уровне научного совета, а может — на уровне школьника.
Мама родилась в Одессе. С отцом познакомилась в МГУ: ей было семнадцать, отцу — лет двадцать пять. В семье моих родителей, как и у нас с Мариной, нет ярко выраженного лидера: в разных ситуациях каждый выступал в качестве такового.
МАРИНА
— Вы, когда с будущей женой познакомились, не испугались?
— А чего бояться? Я, в общем, тоже был не с мороза пришедший. Никаких комплексов — ни социальных, ни интеллектуальных — я не испытывал.
— Вы не думали, что, раз у мамы и бабушки такие судьбы, то и будущая жена... не то что будет верховодить, но... человек с характером?
— Что будущая жена человек непростой, я понял еще до того, как познакомился с ее родными. Ясно было, что наследственность серьезная, чтобы не сказать драматическая. Но в семье было четкое распределение ролей, всегда было ясно, кто за что отвечает. Меня никто не обижал. Даже тогда, когда в карьерном плане я имел только богатые перспективы.
— В одном интервью Марина с царственными интонациями рассказывала, как вы за ней ухаживали, — очень старались. А у нее чувства проснулись далеко не сразу...
— Все так и было. Действительно, ухаживал, она была замужем. В результате она сделала тот выбор, который сделала.
Марина, как и я, историк по образованию. Уже лет пять мы работаем вместе, она главный редактор программы «Зеркало». По характеру, да и внешне, она больше похожа на бабушку Зинаиду Васильевну. И интонации у нее соответствующие проскальзывают. Я понимаю, что феминистские штучки могут быть необратимы. Но в моем случае никаких сомнений в поле окружающих меня женщин у меня не возникает.
У меня есть старая песня, которую я готов вам тоже исполнить. Я считаю, что история нашей страны очень здорово перемолола мужской генофонд. Тоталитарная система больше подминает мужчин. Они от природы более активны, агрессивны. И, когда эти качества из поколения в поколение подавляются, мужчины вырождаются даже физически.
Независимые образованные женщины — это очень хорошо. Но это не дает мужику права расслабляться. И если он остается в тонусе, осознает свою роль и действует сообразно ей, никаких проблем в семье не возникает.
Людмила ЛУНИНА
На фотографиях:
- ЗИНАИДА ВАСИЛЬЕВНА ЕРШОВА — САМЫЙ ЛЕГЕНДАРНЫЙ ЧЕЛОВЕК В НАШЕЙ СЕМЬЕ. ПРОФЕССОР, ЖЕНЩИНА-РАДИОХИМИК, ПОЛУЧИВШАЯ ПЕРВЫЙ УРАН. ...КОГДА СЛУЧИЛАСЬ ПЕЧАЛЬНО ЗНАМЕНИТАЯ ЧЕЛЯБИНСКАЯ АВАРИЯ, ИЗ МОСКВЫ ПОСЛАЛИ ИМЕННО ЕЕ. ОНА БЫЛА ТАМ НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ, ЗАНИМАЛАСЬ ЛИКВИДАЦИЕЙ. НИ У КОГО ДАЖЕ ВОПРОСА НЕ ВОЗНИКЛО, ПОЧЕМУ ПРИСЛАЛИ ЖЕНЩИНУ.ВО ВРЕМЯ КОМАНДИРОВКИ У НЕЕ СЛУЧИЛСЯ ПЕРИТОНИТ, С ТЕМПЕРАТУРОЙ ЗА СОРОК И ОЧЕНЬ ВЕРОЯТНЫМ ЛЕТАЛЬНЫМ ИСХОДОМ. НО, ТАК КАК ОНА БЫЛА ЧРЕЗВЫЧАЙНО НУЖНЫМ СПЕЦИАЛИСТОМ, ВРАЧ, КОТОРЫЙ ДЕЛАЛ ЕЙ ТАМ ОПЕРАЦИЮ (БЕЗ ВСЯКИХ ОСОБЫХ УСЛОВИЙ, НЕ ДО ТОГО БЫЛО), ГНОЙ ВЫЧЕРПЫВАЛ РУКАМИ. ОН ТВЕРДО ЗНАЛ ОДНО: ОНА У НЕГО НЕ ДОЛЖНА УМЕРЕТЬ, ИНАЧЕ ЕМУ ОТОРВУТ ГОЛОВУ.ОНА ВЫЖИЛА И ПРОЖИЛА ДО ДЕВЯНОСТА ЛЕТ
- ТЕЩА МОЯ, КСЕНИЯ АНДРЕЕВНА, ФИЗИК. ОНА — ЧЕЛОВЕК ВЛАСТНЫЙ, С ХАРАКТЕРОМ. ЕЙ ВСЕГДА БЫЛА ИНТЕРЕСНА ЖИЗНЬ, ДЛЯ НЕЕ РАБОТА, НАСКОЛЬКО Я ПРЕДСТАВЛЯЮ, НА ПЕРВОМ МЕСТЕ НЕ СТОЯЛА. ОНА В БОЛЬШЕЙ СТЕПЕНИ СВЕТСКАЯ ДАМА. ХОТЯ «СВЕТСКОСТЬ» НЕ ТО СЛОВО. ОНА КОНТАКТНА, УМЕЕТ С КАЖДЫМ НАЙТИ ОБЩИЙ ЯЗЫК. НА ФОТО — С ДОЧЕРЬЮ МАРИНОЙ
- В материале использованы фотографии: Сергея ПЕТРУХИНА, из семейного архива