Подготовлен Институтом истории КПРФ при издательском доме "Коммерсантъ"
Под общей редакцией А. А. Кабакова
Редактор-составитель А. И. Гришковец
Глава VIII. Победители не судят, но арестовывают. Социалистическая законность и революционная целесообразность. Уличные беспорядки как лучшая предвыборная обстановка. Все на выборы, кроме самых принципиальных. Борьба тов. Зюганова с детскими болезнями и очередная победа его мудрости. Либерально-демократическая Дума — ответ народа либерализму и демократии.
Танковым штурмом последнего оплота советской власти завершился в начале октября 1993 года очередной этап перманентной российской революции. Президент Ельцин, министры Грачев (обороны), Ерин (внутренних дел) и Голушко (безопасности) победили вице-президента генерала Руцкого, спикера профессора Хасбулатова и других генералов, политических деятелей и просто бунтовщиков.
Зачинщики были арестованы. Среди них, кроме названных,— Макашов, Анпилов, Ачалов, Баранников, а также граждане Юриков и Вульбов (фамилии подлинные). Министерство юстиции приостановило деятельность партий и организаций, активно участвовавших в беспорядках,— "Трудовой России" (анпиловцев), Фронта национального спасения (Константинов скрылся), "Русского национального единства" (Баркашова не нашли), Российской коммунистической рабочей партии (Тюлькину ничего не было), Союза офицеров (Терехова, чьи люди в октябре застрелили старушку, штурмуя штаб Объединенных вооруженных сил СНГ, за убийство не судили), Народной партии "Свободная Россия" (Руцкого). Среди приостановленных оказалась и КПРФ, хотя, как мы уже отмечали, коммунисты-зюгановцы сильно не хулиганили, а если и били милиционеров, то исключительно как частные лица.
Победители, как заявляли побежденные, не щадили ни живых — арестовали целых 16 человек из нескольких десятков тысяч, участвовавших в событиях, ни мертвых — Музей Ленина решили передать городской думе, а от мавзолея убрали караул, после чего вопрос о закапывании стал вдвойне актуальным: без конвоя оставили коммуниста и без охраны — ценное имущество.
Были закрыты такие рассадники свободного слова, как "Правда", "Советская Россия", "День", "Пульс Тушина"... Арестован лично председатель Российского общенародного союза Бабурин. Конституционному несгибаемому судье Зорькину предложили подать в отставку, последнего советского прокурора Степанкова заменили демократическим Казанником. Словом, темные силы демократической реакции бушевали, и кое-кто из тех, кто по призыву Гайдара ночью 3 октября вышел на Тверскую биться за свои буржуазные идеалы, снова начал надеяться на окончательную победу, упущенную в девяносто первом.
Но победители опять не получили ничего.
Президент Ельцин и на этот раз продемонстрировал свою пьянящую страсть к демократии, не отменив назначенные на декабрь выборы в Думу. В любой стране мира, даже самой демократической, после вооруженных беспорядков и артиллерийских боев в столице власть ввела бы чрезвычайное положение и постаралась успокоить граждан всеми средствами — от обязательных транквилизаторов в тюремном рационе до бесплатного розлива национальных напитков. Но в России глава государства сразу после военной победы над оппозицией предложил ей честную политическую борьбу. Правда, хотя бы президентские выборы перенес на 1996 год — иногда сильные инстинкты побеждали в нем наносную идеологию.
В свою очередь, хранители закона, оставаясь верными заветам конституционного Зорькина, приложили усилия, чтобы право в свободном государстве продолжало действовать на благо противников свободы. Министр юстиции Калмыков отменил решение своего же министерства и разрешил КПРФ. А вскоре возобновили свою деятельность и все ненадолго "приостановленные" организации непримиримой оппозиции. Московские районные суды удовлетворяли один за другим требования оппозиционных изданий и разрешали выпуск "Правды", "Советской России", "Рабочей трибуны". А газета "День" просто стала газетой "Завтра", что было только сменой названия на более удачное. Попытки ликвидировать Российский общенародный союз провалились: на его защиту встали все либералы, как раз в это время начавшие гласно исповедовать известный вольтеровский принцип "Мне ненавистны ваши убеждения, но я готов отдать жизнь за их свободу".
В такого рода действиях отечественная интеллигенция всегда была сильна — вероятно, именно поэтому, определяя странное для европейца понятие, Британская энциклопедия опустила критерий образованности и написала: "Интеллигенция — часть русского общества, находящаяся в постоянной оппозиции к власти". Вот и после декабря 1993 года именно эти совестливые граждане стали призывать милость к падшим коммунистам, националистам и другим смутьянам. Например, известный экономист и демократический политик Явлинский, ночью 3 октября клеймивший власть за нерешительность в применении военной силы против бунтовщиков, уже наутро заговорил о "расстреле парламента". Вроде бы разумные до этого люди повторяли рассказы о расстрелах сотен побежденных (с предварительным насилованием женщин) на стадионе "Асмарал" — никто не знал, где этот стадион, но кто-то видел тех, кто видел очевидцев. Вполне "Независимая газета" написала о полутора тысячах погибших в подвалах Белого дома, и многие поверили. Когда через пару месяцев была опубликована доказанная цифра: по всей Москве — 145 человек, из них 18 — милиционеров, на нее не обратили внимания.
В такой обстановке небывалого антиправительственного подъема и начался завершающий этап подготовки к первым парламентским выборам в новой России. Обгоревший парламент был налицо, и население сочувствовало погорельцам. То, что в истории уже были демократические выборы, проведенные вскоре после пожара в парламентском здании, и кто на тех выборах победил, почему-то не вспоминалось.
В этой ситуации ярко проявились противоречия внутри коммунистического движения, незрелость отдельных его деятелей и неизменная политическая мудрость товарища Геннадия Андреевича Зюганова.
Многие коммунисты, страдая детской болезнью левизны и хроническим догматизмом, не желая поступаться принципами и скатываться к соглашательству, категорически выступали против участия в думских выборах. Они произносили псевдореволюционные речи о народном гневе, о невозможности сотрудничества с кровавым, дескать, режимом, о несовместимости коммунистических идеалов с участием в буржуазном парламенте... Не понимая, на чью мельницу и что они льют, они едва не добились отказа КПРФ от предвыборной борьбы. Твердая позиция тов. Зюганова, который продолжал свою линию на использование всех слабостей демократии для борьбы с нею за счастье трудового народа в рамках парламентской фракции, встретила ожесточенное сопротивление. Так, 29 октября пленум московского горкома КПРФ осудил решение тов. Зюганова об участии в выборах и объявил об их бойкоте, "чтобы не признавать легитимность нового режима". Участники пленума, видимо, не понимали, что тем самым они признают такой буржуазный предрассудок, как легитимность. Союз коммунистов даже вышел из КПРФ в знак протеста против того, что тов. Зюганов "повел партию на выборы, забыв о товарищах по Фронту национального спасения, погибших в октябре". Известный Сергей Скворцов, секретарь ЦК КПСС (известной под названием Коммунистическая партия Сергея Скворцова), вообще обозвал тов. Зюганова не то что социал-демократом, а просто кадетом — на основании того, что думские выборы приведут и к принятию конституции, по которой власть перейдет от советов трудящихся к президенту всех россиян.
Однако история показала, кто был прав, а кто слишком лев. Тов. Зюганов проявил непоколебимую твердость в борьбе за настоящее дело партии: за создание парламентской фракции коммунистов и должности председателя этой фракции. К сожалению, в то время из-за безответственности отдельных товарищей ему не удалось в должной мере наладить партийную дисциплину, поэтому результаты проведенных 12 января выборов в Государственную думу оказались для коммунистов хуже, чем могли бы быть. КПРФ получила 12,35% голосов, заняв третье место. Ее опередили даже "Выбор России" (15,38%) и ЛДПР (22,69%). Заодно все проголосовали и за Конституцию, предложенную президентом.
Успех Либерально-демократической партии был оглушительным. Многие аналитики того времени сочли такую волю народа ответом на танковую стрельбу и особенно на высокие цены — российские либерал-демократы под руководством Жириновского отличались и отличаются от прочих своей любовью к народным ценностям и обещали всем дешевую водку, а женщинам к тому же хорошее белье. Мы же выскажем предположение, что тогдашнее противоречивое торжество — оппозиционной либерал-демократии и полностью президентской конституции — было связано с неопытностью коммунистов-зюгановцев в политической борьбе. Впоследствии они, под руководством вождя, научились лучше понимать и народные чаяния, и законы политического успеха. Приобретению столь необходимого опыта тов. Зюганов и посвятил последовавший за думскими выборами 1993 года период.
В борьбе за демократию в России победители не получают ничего, а народ получает то, что хотел, но остается недоволен
Контрольные вопросы к главе VIII:
1. Как демократы разгромили оппозицию и почему она стала от этого сильнее?
2. Кто боролся за демократию против демократов?
3. Почему в России больше коммунистов, чем в Америке?
4. Как коммунисты боролись против тов. Зюганова и кто победил?
5. Чем выбор народа (1993) отличается от "Выбора России"?
При подготовке главы использованы материалы Национальной электронной библиотеки.