9 февраля в Государственном Эрмитаже состоялась первая официальная пресс-конференция, посвященная выставке "Неведомые шедевры. Французская живопись XIX-ХХ веков из частных собраний Германии", открытие которой состоится 30 марта. В экспозицию войдут 74 полотна, относящиеся к самому знаменитому периоду в истории французской живописи — от Делакруа до Пикассо. Среди них — как хрестоматийные шедевры, так и никогда не выставлявшиеся вещи. Выставка может стать одним из важнейших культурных событий последнего десятилетия ХХ века. Она, безусловно, станет катализатором в многолетнем споре о судьбе перемещенных после Второй мировой войны культурных ценностей. Сложная интрига делает еще не открывшуюся выставку чрезвычайно интересным объектом обсуждения. Она привлекла не только искусствоведов и критиков, но и юристов, занимающихся вопросами реституции. Что ни в коей мере не должно умалять бесспорного художественного значения ожидаемого события. Комментирует КИРА ДОЛИНИНА.
Искусство и дипломатия
Открытие выставки назначено на конец марта. Поэтому решение руководства Государственного Эрмитажа созвать в начале февраля столь представительную пресс-конференцию может расцениваться как начало рекламной кампании, рассчитанной на длительную подготовку общественного мнения по весьма болезненному вопросу. Ажиотажу способствовала также непривычная для работников музея активность иностранных журналистов, которые вот уже несколько месяцев буквально атакуют дирекцию Эрмитажа. Такой, поистине беспрецедентный, интерес был вызван впервые прозвучавшим в октябре 1994 года во время визита директора Эрмитажа Михаила Пиотровского в США сообщением о желании музея показать трофейные шедевры из секретных хранилищ. Многочисленные публикации по проблеме реституции (основная масса которых пришлась на 1992 год, когда была создана соответствующая российская комиссия) стали появляться на страницах иностранных изданий. Этому способствовал также ряд скандалов, связанных с появлением на Западе вещей, известных как "перемещенные" (об одном из таких инцидентов Ъ рассказывал 19 марта 1994 года).
Причем основной поток западных авторов не рассматривает проблему реституции иначе, как требующую немедленного возвращения всех "перемещенных" ценностей прежним хозяевам. В такой ситуации откровенный разговор на больную тему, начатый Эрмитажем, воспринимается скорее как дипломатический ход, чем как шаг навстречу решению вопроса. Но если в представлении западных mass media вопрос о реституции был и остается одним из важнейших для достижения желанного международного консенсуса, то для отечественной журналистики это почти одиозная тема. Если новость, чреватая скандалом, всегда может рассчитывать на внимание российской прессы (как это и произошло в случае с "Белым домом ночью" Ван Гога), то беспристрастная оценка события, подобного эрмитажной выставке, по силам далеко не всем изданиям.
Эти два подхода российских и западных журналистов к предстоящему событию были ярко явлены на пресс-конференции. Организованная как грандиозное шоу с участием высокопоставленных лиц, она не принесла ожидаемых политических сенсаций. И не должна была принести. Нелепо было ожидать от дипломатичного заместителя министра культуры Михаила Швыдкого торжественных клятв вернуть все шедевры Германии. Наивно было бы надеяться, что дирекция Эрмитажа объявит о возвращении их законным наследникам немецких коллекционеров — после выставки. Тем более странно было бы ожидать, что присутствовавший на пресс-конференции генеральный консул ФРГ в Санкт-Петербурге господин фон Путткамер произнесет нечто большее, чем несколько весьма сдержанных и любезных слов в адрес российского правительства и особенно дирекции музея (ни на миг не забывая о претензиях своей страны к России). Необходимая доля политичности была соблюдена, и основным сюжетом для разговора оставалась все-таки выставка. Но, как это ни прискорбно, само это культурное событие мало кого волновало.
Ъ еще 23 декабря уже анонсировал "Неведомые шедевры", и потому основные данные, которые сообщил директор музея Михаил Пиотровский на пресс-конференции, уже не новость для наших читателей. Зато были оглашены некоторые важные цифры. По словам Пиотровского, в Эрмитаже хранится около 800 живописных произведений (лучшие из которых будут экспонированы на выставке), 200 скульптур, папирусы из Австрийской библиотеки в Вене, японские и китайские произведения искусства из Восточно-азиатского музея в Берлине. "Неведомые шедевры" не останутся единственной "трофейной" выставкой Эрмитажа, за ней последует еще целый ряд подобных экспозиций.
От Делакруа до Пикассо
Произведения, отобранные для выставки "Неведомые шедевры", составляют достаточно традиционную ретроспективу французского искусства первой трети XIX — начала ХХ веков. Она открывается ранним пейзажем Камиля Коро "Скалы" (около 1828) и заканчивается "Балериной" Анри Матисса (около 1927). Как и любая другая экспозиция, посвященная этому периоду, выставка начинается с великой битвы романтизма и реализма — с Эжена Делакруа, Гюстава Курбе, Оноре Домье. Показав пейзажи Коро и натюрморты Анри Фантен-Латура, авторы экспозиции естественно переходят к следующему поколению французских художников — импрессионистам. И, как всегда на подобных выставках, основным сюжетом станет почти волшебный переход от "старого" искусства к "новому". От преданного ученика Энгра Дега и чистейшего импрессионизма Ренуара, Моне и Писсарро к символизму Гогена и изломанным линиям раннего Пикассо. Хронологически выстроенная экспозиция поведет зрителя блистательным путем французской живописи, которая хорошо знакома нам по российским коллекциям и привозным выставкам.
Но эрмитажная выставка недаром носит название "Неведомые шедевры". На ней действительно будут показаны работы самого высокого уровня, каждая из которых в отдельности могла бы украсить любое, даже самое изысканное, собрание. Но и среди шедевров всегда найдутся произведения, которые в искусствоведческой табели о рангах стоят выше других. Это место среди подготовленных для экспонирования картин занимает вошедшая во все справочники и монографические альбомы "Площадь Согласия" Эдгара Дега (1875). Тем, кто хотя бы листал книгу о Дега, почти невозможно поверить, что вот уже пятьдесят лет ее никто не видел. Среди наиболее значительных полотен выставки необходимо назвать также "В саду" Огюста Ренуара (1885), "Купальщиков" Поля Сезанна (1890-1991), "Балерину" Анри Матисса (1927). Особое значение авторы выставки придают и полотнам Домье, Мане и Тулуз-Лотрека, живописных работ которых нет в эрмитажном собрании.
Режим секретности живописи полезен
Тот факт, что почти пятьдесят лет шедевры французского искусства хранились в секретных фондах Эрмитажа, придает этой выставке особый, несколько театральный, характер. А политические и нравственные проблемы лишь отягощают обстановку нервного ожидания.
История этих картин действительно драматична. Однако хотя ее вряд ли можно назвать подарком судьбы, эта ситуация все же имела свои положительные стороны. Речь идет о сохранности первоначальных живописных качеств полотен. Специалистам давно известно, что живопись лучше всего хранить вдали от света и от человека. Именно тогда она и через столетия будет выглядеть куда лучше, чем измученная солнцем, сквозняками, переездами и посетителями музейная знаменитость.
Шедевры, которые зритель увидит на выставке в Эрмитаже, выглядят несколько иначе, чем привычные работы тех же мастеров. Даже Ван Гог, чьи полотна, как известно, едва ли не больше других страдают от времени, выглядит ярче чем когда-либо (не с этим ли связаны высказывавшиеся сомнения в подлинности его картины?). Было бы кощунством призывать и далее хранить шедевры вдали от людских глаз. Но попробуем, наконец, оценить редчайшую возможность увидеть "нетронутое" временем искусство.