ЭПИГРАФ"Открой свои карты или бей козырем, но только не упускай взятку".
Марк Твен. "Простофиля Вильсон". ЭПИГРАФ
Оппозиция — украшение любого политического лидера. И чем она сильнее, тем эффектнее оттеняет этого лидера. Лидер же без оппозиции, как правило, авторитарен и в любом случае глубоко скучен в своей предсказуемости. Вот, например, демократ Клинтон два года просидел в Белом доме в окружении сплошь демократов. И как-то поблек: куда ни кинь — всюду одни и те же... соратники. В палате представителей — большинство соратники, в сенате — опять соратники. В администрации — понятное дело — вообще исключительно соратники. Для разнообразия Клинтон однажды пригласил даже несоратника-республиканца в аппарат Белого дома, дабы тот имидж его в тонусе держал. Но тот не справился и был вскоре уволен. И никак клинтоновский имидж не улучшался, а вот рейтинг, как бывает в подобных случаях, преимущественно пребывал в вялом состоянии. И стал тогда Клинтон его поднимать. И потянуло его на эффекты. То Саддама наказать, то Аристида на гаитянский трон вернуть. Не помогло. Видимо, есть некие скрытые закономерности — одними внешними эффектами рейтинг не поднимешь. О чем ниже.
Теперь — иное дело: Клинтон перманентно в тонусе, ибо число соратников вокруг поубавилось, зато приросли силой несоратники и хулители-республиканцы. И что особенно противно — таковы уж традиции американской жизни — приходится все время им улыбаться. Даже этому новому спикеру палаты представителей Ньюту Гингричу, которому в иные времена Клинтону впору было бы дать по физиономии (в конгрессе когда-то давно, кстати, не раз случались потасовки). Ибо Ньют докатился до того, что натравил собственную матушку на президентскую чету — эмоциональная старушка в печати обозвала Хилари "сущей стервой". Зато чем ретивее наскакивает Гингрич на Клинтона, тем больше крепчает рейтинг последнего. Согласно опросу телекомпании CNN совместно с журналом TIME, его деятельность сейчас одобряют 49% американцев. Лишь месяц назад так были настроены лишь 41%. "За артистичность" оценки Клинтона повыше: 55% опрошенных испытывают симпатию к президенту как к человеку. К Гингричу столь добрые чувства испытывают 26%. Либеральные газеты рисуют его злостным интриганом, вовсе не вяжущимся с тем имиджем "старой доброй и консервативной Америки", с которым пришло в конгресс новое республиканское большинство.
Среди несоратников Клинтона, кстати, немало весьма колоритных фигур, каждая из которых в своей области — почти Наполеон. Взять хотя бы почтенного сенатора от Северной Каролины Джесси Хелмса. Либералы трогательно именуют его "дьяволом во плоти". В прошлом газетчик и шеф радиостанции Tobacco Radio Network с момента первого избрания на Капитолий Хелмс успел повозглавлять противников договоров по Панамскому каналу и предоставлению льготных кредитов постсоветским государствам плюс занять крайне негативную позицию по отношению к сандинистам. Хелмс постоянно обрушивался с критикой на ООН. И еще он очень не любит, когда делают аборты. Председательство Хелмса не сулит договору СНВ-2 ничего хорошего: на днях северный каролинец посулил договору медленную и мучительную смерть в подведомственном ему комитете. Так что Уоррен Кристофер мог в ходе состоявшейся на этой неделе встречи с Андреем Козыревым в Женеве обещать коллеге на сей счет все что угодно — и содействие в ратификации, и помощь реформам, и понимание "чеченских проблем" Москвы. Ибо за спиной Кристофера угадывалась могучая фигура и седая голова опытного бойца Хелмса, который обратит все эти обещания в прах.
Очень симпатичный сенатор возглавит комитет по разведке — Арлен Спектер (из Пенсильвании). Поговаривают, что именно он играл ключевую роль в одном из самых драматических расследований всех времен и народов — убийства Кеннеди. Именно Спектер был помощником юрисконсульта в "комиссии Уоррена", занимавшейся этой трагедией. Именно ему принадлежит львиная доля заслуг в том, что следствие было направлено по такому вот пути: мол, Ли Харви Освальд — это убийца-одиночка. В 1991 году Спектер попал в центр внимания общественности, когда с пристрастием допрашивал на глазах у миллионов телезрителей профессоршу Аниту Хилл. Он домогался от нее ответа на один-единственный, но весьма деликатный вопрос: "Так было ли у Вас что-нибудь с кандидатом на пост Верховного судьи Кларенсом Томасом?". Анита не раскололась, Томас был назначен, а в обиход американской жизни вошел труднопереводимый на русский язык термин "sexual harassment" — нечто вроде "сексуальное домогательство", но только гораздо тоньше, поскольку в феминизированной Америке под это понятие может попасть все что угодно. Спектер — политический летун: раньше он был демократом, а голосует то с либералами, то с консерваторами.
Давний знакомец российских политиков Ричард Лугар, известный соавторством поправки "Нанна-Лугара" (когда он работал вторым лицом в комитете по международным делам) о содействии ядерной конверсии в СНГ, брошен на сельское хозяйство. Сказать "брошен на прорыв" было бы натяжкой. Хотя сенатору из Индианы предстоит неблагодарная работа — урезание дотаций на американский агропром. Он сам хоть и фермер (его хозяйство близ Индианаполиса славится высокими урожаями кукурузы и соевых бобов), но слывет приверженцем принципа "пусть выживает сильнейший". Возможно, Лугар дорогу в Москву не забудет и, памятуя угрозы г-на Заверюхи импортировать пару десятком миллионов тонн зерна, найдет в этом господине благодарного и полезного собеседника.
Но симпатии и антипатии Лугара, Хелмса и, возможно, Спектера (который на сей счет пока не распространяется) — ничто по сравнению с теми чувствами, которые питает к Москве 92-летний Стром Термонд. Этот крепкий старик, мечтающий встретить столетие на боевом посту, в борьбе с коммунизмом и его последствиями (похоже, что все к этому и идет), — "ястреб" из "ястребов". Он получил портфель главы комитета сената по делам вооруженных сил. Вехи его жизненного пути таковы: в 1948 году он баллотировался в президенты от консервативных южных штатов, в сенат попал еще в 1954 году. Начав карьеру демократом, в 1964 году переметнулся в стан республиканцев, дабы поддержать прославившегося своей "ястребиностью" Барри Голдуотера. В семидесятые Термонд снискал известность своей жгучей ненавистью к советскому режиму вообще и любым договоренностям с ним в области вооружений — в частности. Ненависть Термонда по силе и страстности соперничает только с тем же чувством "большого друга советского народа" сенатора Эндрю Джексона, соавтора известной поправки, надолго пережившей его самого. Термонд же намерен до смерти и насмерть стоять против сокращения военных расходов и призыва гомосексуалистов в армию.
Видимо, сия славная плеяда и посеяла панику в рядах российских политиков. А чего, собственно, бояться? Во-первых, почти все — старые знакомцы, и со всеми можно поговорить на их же языке. Во-вторых, и у нас нынче ястребиная стать как никогда в почете: в моде крутые политики с не менее крутыми мыслями. И у нас пристрастились к эффектным жестам. Ну не получилось в Чечне, как на Гаити. Подумаешь! Пусть и за 40 дней, но флаг над "чеченским рейхстагом" водрузили. Хотя и брали дольше, чем Берлин. Не проходит СНВ-2 в сенате США. Ну и что! У него и в Госдуме шансов нет. Не хотят республиканцы сокращать военный бюджет. Так это лишь дополнительный аргумент в руках российских "ястребов". А то заговорили видишь ли некоторые, что у нас, мол, внешняя угроза чуть ли не меньше угрозы внутреннего сепаратизма, а потому надо материально поддержать войска МВД, на которые и ляжет вся тяжесть "полицейско-миротворческих" операций!
Вообще мы многое хотим, как у них. Например, носится в воздухе идея превратить генштаб в Генштаб — на манер Объединенного комитета начальников штабов. В США он подчиняется непосредственно президенту--главковерху. Надо и нам так сделать. Правда, российского главковерха порой заслоняет тень некоего Хранителя Тела, который обязанности свои по телоохранению трактует весьма расширительно. Что делает всякие прямые российско-американские аналогии просто наивными. Зато Клинтону есть чему поучиться у Ельцина. "Друг Билл" без оппозиции совсем раскис, а "друг Борис", наоборот, держится молодцом. Наверное, потому, что грань между соратниками и несоратниками в Москве порой столь прозрачна, что и не видна вовсе. Президент играет порой так тонко, что они и сами не понимают, кем они в данный момент являются. Президент вообще не реже раза в год устраивает "сеанс бодибилдинга" — дабы форму не потерять. И не все соратники успевают сориентироваться. И только было уж задумаются — а не рвануть ли им в несоратники, как президент опять на броне. Либо в броне. И с флагом на башне.
ГЕОРГИЙ Ъ-БОВТ, НАТАЛЬЯ Ъ-КАЛАШНИКОВА