В Женеве вчера начались двухдневные консультации Андрея Козырева и госсекретаря США Уоррена Кристофера. По сути это первый после начала войны в Чечне контакт на таком уровне между Россией и Западом. Перед дипломатией России стоит задача выйти из состояния глубокой стагнации, в которой она оказалась в результате чеченских событий. И в этой дипломатической партии Козыреву предстоит не только поднять авторитет России (а заодно и свой собственный) в глазах партнеров, но и по возможности избежать слишком уж подробного обсуждения ситуации в Чечне. Комментарий обозревателя Ъ ГЕОРГИЯ БОВТА.
Дежурное заявление российского министра, сделанное накануне отлета в Женеву, состояло из предельно сглаженных и малоинформативных выражений, просеянных через сито той квазицензуры, к которой в последнее время пристрастились многие российские ведомства. "Мы надеемся, что встреча с Кристофером будет деловой и конструктивной", — сообщил Козырев. И уточнил, что будет обсужден "целый комплекс международных вопросов" — проблемы европейской безопасности, преобразования в НАТО, Босния, Ближний Восток. Все это окрашено надеждой министра, что беседы станут приятными во всех отношениях, то есть пройдут "в духе взаимной поддержки и заинтересованности". Создается впечатление, что, по замыслу творцов российской дипломатии, чеченский вопрос должен стать лишь одной из тем переговоров и никак не омрачить их. Но, конечно, мнение Козырева, что "внутренние события в каждой из стран не повлияют негативно на их партнерство в международных делах", можно смело отнести к разряду иллюзорных.
Обращает на себя внимание и то, что по сравнению с довольно воинственной декабрьской риторикой на чеченскую тему сейчас позиция МИД заметно смягчилась. В декабре Смоленская площадь довольно жестко заявляла, что, мол, никому не будет дозволено совать нос во внутренние российские дела. Сегодня министр предпочитает говорить о "трагедии, которую мы все хотели бы избежать".
Дабы не вести женевскую партию исключительно в оборонительном ключе, Андрей Козырев решил поставить перед госсекретарем неудобный для него вопрос: а не связаны ли прозвучавшие в Вашингтоне заявления о вероятных изменениях во внешней политике США с приходом в конгресс республиканского большинства? И как вообще себя при этом чувствует Билл Клинтон? Вероятно, эти вопросы прозвучат не без намека на упорно циркулирующие (и неприятные, разумеется) слухи об отставке Кристофера и некоторых других членов администрации.
Впрочем, скорее всего все попытки увести обсуждение в сторону от чеченской темы будут напрасны. И даже если стараниями Козырева слово "Чечня" будет звучать редко, все прочие заявленные проблемы все равно не сулят беспроблемного диалога. Совершенно непонятно, какие такие аргументы теперь, на фоне "битвы за Кавказ", придется использовать Москве, чтобы убедить НАТО не расширяться (и как можно скорее) на Восток. Или, например, возможно ли теперь ставить вопрос о пересмотре фланговых ограничений по Парижскому договору 1990 года об ограничении обычных вооруженных сил и вооружений в Европе? Раньше удочка забрасывалась хотя бы под миротворчество. Теперь западные партнеры непременно попросят уточнить — под такое, как в Чечне? Или боснийский вопрос. Сколь убедителен будет теперь Козырев, говоря об исключительно политических методах урегулирования? Да и сколь весомой будет роль России на Балканах — после того как там уже добился определенных успехов Джимми Картер (хотя и на основе разработок контактной группы), а бывший заместитель Козырева Виталий Чуркин, столь эффективно работавший и с сербами, и с мусульманами, находится теперь в Брюсселе? Наконец, о роли ОБСЕ. Еще недавно Москва настаивала на повышении своей роли в миротворчестве. Теперь же США укоряют Россию в пренебрежении нормами ОБСЕ: организация, дескать, не была уведомлена о передвижении 40-тысячного российского контингента на Северном Кавказе.
Ну и наверняка будет затронута судьба российских реформ и незыблемость их гаранта. Здесь, быть может, задачи главы МИД будут чуть полегче: в понедельник вечером в телеобращении к народу часть работы Козырева уже проделал Черномырдин.