Правительство не смогло представить к понедельнику — сроку, отведенному президентом, — пересчитанный проект федерального бюджета. Поэтому практически ничем закончилось вчера заседание бюджетного комитета Госдумы — отсутствие достоверных данных о стоимости военной операции в Чечне низводит любые обсуждения этого вопроса до уровня дискуссионного клуба. Вместе с тем вызванный чеченскими событиями бюджетный квазикризис примечателен потому, что позволяет проследить эволюцию официальных оценок экономических последствий войны на Северном Кавказе.
На обсуждение бюджетного комитета, которое уже привычно проходил при участии руководства Минфина, были вынесены поправки, подготовленные к рассмотрению проекта бюджета во втором чтении. В начале заседания неожиданно выяснилось, что Минфин так и не пересчитал бюджет с учетом военных действий в Чечне. Комитет в связи с этим предложил рекомендовать Госдуме его не принимать. Тут же выяснилось, что в этой ситуации не имеет смысла рассматривать и другие поправки, касающиеся основных характеристик бюджета. Отметим, что сами по себе они оказались весьма примечательными, и если бы не Чечня, то именно вокруг них развернулись бы основные дебаты (в отличие от правительства, которое посчитало, что дефицит бюджета можно сократить на 431,3 млрд рублей, комитет посчитал, что его придется увеличить почти на 6 трлн).
Тем не менее депутаты решили продолжить работу и согласовали большую часть поправок, напрямую не касающихся основных бюджетных характеристик. Предпринятая затем попытка все же рассмотреть основные характеристики бюджета окончательно продемонстрировала, что вопрос зашел в тупик, и принятие бюджета, пока Чечня не разоружится, может попросту не состояться. На вопрос комитета, когда же будут представлены чеченские расходы, замминистра финансов Владимир Петров заявил, что Минфин, пока не закончились боевые действия, не может их достоверно оценить — "ни один чиновник пока не может пройти по Чечне и посчитать". По его словам, это объемная работа, и в лучшем случае ее можно будет выполнить не раньше февраля-марта. Все, чем в настоящее время располагает Минфин, это заявки министерств и ведомств — 1,6 трлн руб. на квартал и 151 млрд руб. на январь.
Несмотря на такую убедительную аргументацию, комитет остался непреклонен — его председатель Михаил Задорнов указал, что "правительство все равно должно заложить возможности для финансирования этих затрат". В противном случае, по его мнению, характеристики бюджета будут выглядеть сомнительными. Госдума скорее всего поддержит в среду предложение комитета не принимать бюджет во втором чтении и потребовать от Минфина в 3-5-дневный срок представить уточнения бюджета в связи с расходами на Чечню.
Отказ Министерства финансов представить собственные оценки стоимости операции в Чечне (а уж тем более выдать за таковые счета, предъявленные министерствами) более чем оправдан. Вместе с тем два эти факта — поручение пересчитать бюджет и его невыполнение — позволяют говорить об изменении отношения властей к экономическим последствиям конфликта.
Первоначальные заявления свидетельствовали, что Белый дом и Кремль рассматривают операцию на Северном Кавказе как локальную с экономической точки зрения. Иными словами, дополнительные расходы, по мнению властей, не окажут существенного влияния на параметры бюджета. Однако попытка пересчитать бюджет этого года показывает, что конфликт перешел в свою следующую фазу — расходы могут вынудить власти изменить основные параметры бюджета. Правда, по-прежнему конфликт остается экономически локальным — в какой-то степени это подтвердил в своем выступлении Виктор Черномырдин (см. стр. 1 и 3), заявивший, что никаких изменений в экономической стратегии не произойдет.
О дальнейшей эволюции взглядов Министерства финансов на величину издержек государства можно будет судить по следующим действиям правительства. Поиск ориентиров в данном случае вполне уместно вести во взаимоотношениях правительства и аграриев. Как правило, их ежегодный цикл составляют три компоненты: учет интересов крестьян при разработке бюджета, бесплатные поставки бензина во время посевной и уборочной и списание долгов. Очевидно, что наступление стадии, аналогичной бесплатным поставкам бензина крестьянам, будет признанием властей, что расходы на Северном Кавказе стали чрезмерными для государства. Сделано это может быть в самых разнообразных формах, основным содержанием которых будет преобладание административных методов решения экономических проблем. Поэтому сделанное Олегом Сосковцом заявление о том, что Чечня будет освобождена от уплаты федеральных налогов, лишь подтверждает ограниченность конфликта — Чечня и без того ничего не платила в бюджет.
И последнее. Конфликт в Чечне, помимо чисто экономических последствий, имеет и ярко выраженные политико-экономические. Под этим прежде всего имеется в виду назначение Владимира Панскова членом Совета безопасности. Популярная среди российских политологов теория "блуждающего центра" принятия экономических решений получила вчера очередное подтверждение. Усиление позиций Совета безопасности (в его состав предполагается также включить и главу федеральной службы валютного контроля) означает, что выработка многих положений экономической политики исполнительной власти в очередной раз может перейти в другие руки — на этот раз из Кремля в кабинеты Совета безопасности.
БОРИС Ъ-БОЙКО, ВЛАДИСЛАВ Ъ-БОРОДУЛИН