Вчера утром истек срок ультиматума, предъявленного Борисом Ельциным участникам чеченского конфликта. Ни одна из сторон его не выполнила, но реакции Москвы пока так и не последовало. Если, конечно, не считать таковой расплывчатое заявление пресс-секретаря президента Вячеслава Костикова о начале реализации "комплекса мер по решительному оздоровлению обстановки" в Чечне. Впрочем, эта пауза понятна: вчера Борис Ельцин оказался перед сложнейшим выбором, от которого зависит его политическая судьба и который может повлиять на общую ситуацию в стране на ближайшие годы.
Пока политики единодушно твердят о возможности мирного разрешении конфликта, на Северном Кавказе разворачиваются полевые госпитали, высаживаются десантники и собираются трехзвездные генералы. И, возможно, разговоры об идеальном, но практически нереальном мире — лишь прикрытие, и Москва выбирает удобный момент, чтобы нанести решающий удар. Впрочем, отсутствие конкретных решений может объясняться и различиями в интересах ведущих российских политиков.
Окончательное решение "чеченского вопроса" может реально укрепить позиции президента перед новыми выборами, поэтому Борис Ельцин, безошибочно действующий именно в кризисных ситуациях, вероятно, готов к самым жестким шагам. В этом его, судя по всему, поддержат и некоторые главы силовых ведомств, в частности Павел Грачев, имеющий возможность реабилитировать себя за нерешительность в октябре 1993-го, и директор ФСК Сергей Степашин, пообещавший недавно "разобраться" с Чечней до конца нынешнего года.
Однако разделить с президентом ответственность за плохо прогнозируемые последствия силового разрешения чеченского кризиса, похоже, никто не спешит. Надеясь, вероятно, заработать очки на критике Бориса Ельцина, если в Чечне прольется слишком много крови, или на поддержке силового варианта, если от Дудаева удастся избавиться малой кровью. Один из главных специалистов по межнациональным отношениям Сергей Шахрай на удивление молчалив. Не высказывается и глава президентской администрации Сергей Филатов — первое официальное лицо, назвавшее оппозицию "здоровыми силами". Их положение особенно сложно: ошибка в расчетах — и слухи об отставке могут стать реальностью, а политические перспективы — приобрести туманные очертания.
В лучшем положении, безусловно, находятся два других специалиста по региональным вопросам: Владимир Шумейко и Николай Егоров. У главы Миннаца, назначенного полномочным представителем президента в Чечне, все просто. Его давние южные связи и неплохие в прошлом отношения с Дудаевым дают ему хорошие возможности выполнить любую задачу, поставленную Борисом Ельциным. А выжидать, как будут развиваться события — по мирному или силовому сценарию, ему опасно. Что же касается председателя Совета федерации Владимира Шумейко, то его пребывание в тени может объясняться именно его уверенностью в своем положении. Шумейко, видимо, просто не желает торопить события, ведь в случае подписания президентом указа о введении ЧП судьба урегулирования окажется в руках сенаторов. И тогда спикер сможет сказать в дискуссии о путях разрешения кризиса свое веское слово.
Таким образом, в решающий момент Борис Ельцин, по сути дела, остался в одиночестве, и шансов на безусловный успех у него немного. Трудно сказать, пришел он сам к этому состоянию или стал жертвой далеко идущей политической интриги.
ДМИТРИЙ Ъ-КАМЫШЕВ