В Берлине состоялось торжественное вручение Призов европейского кино, известных под неофициальным названием "Феликс". Лучшей картиной Европы минувшего года названа "Ламерика" итальянского режиссера Джанни Амелио.
"Ламерика" — горестная повесть о судьбе албанцев, ставших одновременно жертвами коммунизма и балканских событий, — победила двух других претендентов (ими были ирландский фильм о проблеме терроризма "Во имя отца" режиссера Джима Шеридана и трилогия Кшиштофа Кесьлевского). Так решило голосование членов Европейской киноакадемии, куда входят первые звезды режиссуры нашего континента.
"Феликс" присуждается в седьмой раз и, как стало ясно, в последний. На смену ему придет prix d`Etoiles (Приз звезд), который будет вручен в будущем году в Страсбурге. Став достоянием истории, "Феликс" поставил перед европейским киносообществом ряд болезненных вопросов. Прежде всего — о финансировании столь амбициозных киноинициатив. Как ни хороша идея европейской солидарности, она требует материального подкрепления, а Берлин уже устал выступать в роли всеевропейского спонсора.
Вторая проблема касается самой сути европейского кино. Фильмы стабильно высокого уровня делаются сегодня на континенте всего в четырех-пяти странах. Почти исчезло кино в Восточной Европе. Многие европейские фильмы кроятся по американским лекалам. Это — уже не говоря о голливудской монополии в прокате.
Европа породила великих режиссеров прошлого и настоящего, она оплодотворила Голливуд и вновь влила в него свежую кровь в период "новых волн". Но парадоксальным образом само европейское кино страдает от комплекса неполноценности и провинциальности. Семилетняя история "Феликса" стала версией сказки о Золушке, которая так и не превратилась в голливудскую принцессу. То, что три из семи "Феликсов" получил Джанни Амелио — профессионал, не делающий в своих фильмах ошибок и умеющий растрогать публику, — свидетельство явной деградации вкуса.
"Ламерика" подкупила академиков актуальностью темы, гуманизмом и политической корректностью. Со всеми этими понятиями была связана сама идея Европейского приза образца 1988 года. Так что его финал в 1994 закономерен.
АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ