Год спустя после смерти Льва Термена его изобретения вызывают интерес в обеих странах, где он жил и работал, — России и США. У нас (в музее музыкальной культуры имени Глинки) прошел концерт его памяти, который организовала и провела молодая исполнительница на терменвоксе Лидия Кавина. В Америке состоялась конференция с участием российских композиторов, программистов и музыковедов, работающих в области электроакустической музыки. И там и там побывал ДМИТРИЙ УХОВ, увидевший в глубоких несовпадениях электромузыкального миропонимания основу для взаимного интереса.
Русский ученый-изобретатель и артист, пропагандист советской электрификации и звезда музыкального Бродвея 30-х годов, в конце 80-х был извлечен почти из небытия — и все же имя его не никогда не сходило с уст приверженцев музыкальной электроники. В последнее время, несмотря на активное внедрение в музыку новейшей компьютерной технологии — а может быть, как раз в силу этого — интерес к детищу Льва Термена неуклонно растет. Доказательство этому — новые произведения для терменвокса, сочиненные Лидией Кавиной и ее молодыми коллегами из московского Термен-центра. Другое доказательство — последний фотопортрет Термена, украшающий кабинет Джона Эпплтона, американского композитора и директора Центра электроакустической музыки им. Брегмана при Дартмутском колледже (штат Нью-Гэмпшир).
Меньше двух лет назад ансамбль Дмитрия Покровского впервые исполнил в Москве автобиографическое сочинение Эпплтона "Сын России". Автор приехал на премьеру и познакомился с известным конструктором электромузыкальной аппаратуры Андреем Смирновым, который тогда пробивал идею создания студии электроакустической музыки при Московской консерватории — центра, который объединил бы усилия теоретиков и практиков, музыкантов и специалистов по компьютерам. У Джона Эпплтона, захотевшего стать крестным отцом московской студии, не было никаких сомнений по поводу имени новорожденного — "Термен-центр", и никак иначе.
Эпплтон приехал снова, прочитал цикл лекций по истории и композиции электронной музыки и привез в подарок от легендарного первооткрывателя музыкальных компьютеров Макса Мэттьюза его новейшее изобретение, терменвокс конца ХХ века Radio-baton. Затем он же организовал в Беладжо (Италия) международную конференцию "Музыкальная технология и постмодернизм", и наконец, он убедил влиятельный Фонд международных исследовательских программ (IREX) в том, что русским неплохо было бы лично убедиться, как дело их соотечественника Лео Теремина (Theremin, как он более известен на Западе) живет и побеждает в Новом Свете.
Это действительно так — Роберт Моог, создатель moog-синтезатора (начинавший с изготовления терменвоксов) до сих пор увлечен терменовскими разработками. Но идея бесплотного союза художника с техникой развивается и дальше: например, интерактивный куб — звуковая инсталляция в Media Lab Массачусетского технологического института, в сущности, тот же терменвокс, хотя уже не примитивная пара генераторов, а суперкомпьютер, способный производить не только певучий звук, но и виртуальную реальность.
Нью-йоркский семинар был организован Джоном Эпплтоном в ASCAP, старейшей и самой престижной организации по охране авторских прав, специально для гостей из Москвы. Среди участников семинара были теоретик и практик музыкальной электроники Чарльз Додж, а также выдающийся современный композитор Стив Райх, познакомивший собравшихся с видеозаписью своего последнего сочинения — оперы "Пещера" на библейский сюжет — и ответственно заявивший, что сэмплерная технология стимулирует композиторское воображение, особенно в области соединения звуков различной природы с аудиовизуальным экспериментом.
Возможно, неофиты российской компьютерной музыки отправлялись в страну индустриальной утопии с некоторым комплексом технической неполноценности. После семинара в Нью-Йорке они разъехались по десяти американским университетам и колледжам, где в течение двух недель занимались теорией и практикой компьютерной музыки и убедились, что не везде изучение электроакустики подкреплено одинаковой теоретической и технической базой. Автор этих строк был в числе тех, кому повезло больше других: его определили в знаменитый своим джазовым прошлым Беркли-колледж в Бостоне — городе, где сосредоточено самое большое число высших учебных и исследовательских заведений США.
Профессиональный и просто музыкальный интерес вызвали в Америке сочинения, созданные композиторами из Термен-центра, — "Посвящение Фрэнку Заппа" Владимира Николаева, "Госпожа Ленин" Валерия Белунцова--Андрея Смирнова, "Бирюльки" Альбины Стояновой, "Сад Фауста" Ираиды Юсуповой, "Колеблющийся курс" ТПО "Композитор". Общение со студентами Беркли и их профессорами (в первую очередь историком электроинструментов Томом Реем и видным композитором Ричардом Буланже), посещение Массачусетского технологического института, двух консерваторий и Гарвардского университета, а главное, успех демонстрации русской электроакустической музыки не могли не привести к выводу: в США компьютерная музыка, за небольшими исключениями (тех же Эпплтона и Буланже) — это неотъемлемая составная часть научных программ в области математической теории информации и массовых коммуникаций. У нас же это искусство звука, собственно музыка. Поэтому нам и американцам есть что сказать друг другу, не повторяясь и не делая одних и тех же ошибок.