В эти дни в Бонне блок ХДС/ХСС проводит консультации о формировании нового кабинета. По предварительным данным, Гельмут Коль радикально менять команду не склонен. Не будет, видимо, и каких-либо изменений в германо-российских отношениях. Об их состоянии размышляет "крестный отец" объединенной Германии экс-президент СССР МИХАИЛ ГОРБАЧЕВ.
После объединения Германия стала одним из влиятельнейших государств мира. Ныне при принятии решений, затрагивающих ситуацию в мире, невозможно не учитывать ее точку зрения и интересы. Вместе с тем меня нередко упрекают, что я согласился на воссоединение Германии и тем самым позволил ей умножить свою мощь, якобы опасную для других. Я отвергаю такое мнение. Во-первых, по мотивам моральным. Нельзя современные поколения великой нации лишать целостности за деяния отцов и дедов, тем более — их правителей. Во-вторых, по мотивам политическим. Остановить порыв к единению нации в центре Европы — в обстоятельствах конца 80-х годов — можно было только силой. А это означало бы возрождение холодной войны. И уж, конечно, похоронено было бы все то, что с трудом было достигнуто на путях нового мышления для создания принципиально новых, неконфронтационных межгосударственных отношений. И в-третьих, по мотивам, если угодно, патриотическим. Воссоединение все равно бы состоялось — вопреки нам и против нас. Пойти же своевременно навстречу желаниям немецкого народа значило заложить основу для долговременных устойчивых отношений.
Но созрели ли мы в России, чтобы строить отношения с Германией на новой основе? В кровавой схватке, продолжавшейся почти четыре года, мы были жертвой. Переступить через то, что разделяло нас, непросто. И тем не менее наш народ переступил грань былой враждебности. Перестройка в СССР дала старт коренным преобразованиям, в том числе и в национальной психологии; стало возможным "делать" политику на основах доверия. Она разрушила стену отчуждения от Запада, положила начало демократизации, открыла доступ к информации, которая, между прочим, донесла до нас факты о глубоких преобразованиях и в немецком народе. Поэтому, когда История вынесла вердикт, и миллионы немцев по обе стороны Берлинской стены мощно выразили свое стремление к воссоединению, это нашло у нас понимание. Руководители Германии, СССР, а затем и России сумели обеспечить мирное завершение объединения в интересах собственных народов и мира в Европе. Не поддавшись конъюнктурным соблазнам, они оказались на высоте задачи колоссального значения. В ее решении не была места шантажу, угрозам, дипломатическим играм, вульгарным шовинистическим амбициям. На этом пути предстоит до конца освободиться от мифа, будто конфронтация между Россией и Германией предопределена "по природе вещей". Было бы несправедливым, например, не отдавать должного тем в ФРГ, кто в 50-е или 60-70-е годы смотрел вперед — и христианским демократам, и социал-демократам, и свободным демократам и — да, да! — коммунистам. А в СССР — тем руководителям, которые в условиях холодной войны прокладывали тропинки к нормализации отношений. Было бы неблагодарностью забыть и о роли ГДР в преодолении ужасной памяти о войне.
Нынешняя ситуация более благоприятна. Во-первых, геополитические интересы России и Германии не противостоят друг другу и поддаются синхронизации. Добровольно демонтировав военное присутствие в Центральной Европе, СССР, а затем и Россия продемонстрировали отсутствие стремления "экспансии на Запад". Алармистские всплески по поводу возрождающихся в России имперских амбиций не имеют оснований, носят скорее пропагандистский характер. Больше следовало бы опасаться непредсказуемости самоизоляции России, если она разочаруется в своих западных партнерах. И у нас очень немногие верят в намерение ФРГ возобновить "экспансию на Восток". Во-вторых, обращаясь к экономической стороне дела, трудно себе представить большую степень взаимодополняемости интересов России и Германии. В ФРГ сейчас наблюдается тенденция к исчерпанию спроса на ее традиционных рынках, и российский может послужить ей мощным озонатором. Территориальная близость, сводящая до минимума транспортные расходы, работает в том же направлении. Мне могут, конечно, возразить: какие перспективы, если нынешняя Россия находится в таком состоянии, при котором даже слово "хаос" звучит мягко? Тут есть большая доля истины. И вряд ли кто-либо вправе упрекнуть меня в склонности преуменьшать глубину кризиса, поразившего Россию. Знаю я и о том, что некоторые немецкие коммерсанты вынесли из России далеко не позитивные ощущения. Проявляемая ими сейчас сдержанность объяснима, но я не стал бы ее оправдывать. Я на стороне тех, кто сделал выбор в пользу наращивания сотрудничества. Они дальновидны и окажутся в выигрыше. Россия, располагающая несметными природными богатствами, не может вечно пребывать в упадке. Пройдет несколько лет, и ситуация начнет меняться. В Германии лучше, чем где-либо, понимают наши проблемы: с аналогичными трудностями ФРГ столкнулась в ходе интеграции ГДР.
И еще одно обстоятельство, связанное для ФРГ с опасностью поддаться соблазну предпочтительности партнерства с одними в ущерб другим, тем более России. Но никакая третья сторона не в состоянии помешать Германии при желании налаживать такие отношения с нашей страной, какие ей выгодны и интересны. Разумеется, новые отношения между Россией и ФРГ — хрупкий побег, и надо избегать того, что может нанести ему ущерб. Между государствами, даже очень близкими, неизбежно возникают проблемы. Надеюсь, что при возникновении каких-либо недоразумений политики не пустят под откос "автобус доброй воли", который вырулил на главную магистраль.