"В затруднительных обстоятельствах следует действовать очертя голову"
Сенека
Наполеону приписывают отдающую цинизмом фразу: "Для всякой победоносной кампании необходимы три вещи — деньги, деньги и еще раз деньги". История, увы, подтвердила, что не лишенный прагматизма император имел все основания возвеличить "золотого тельца". Ибо без участия этого ласкового существа не случилось еще ни одной войны, революции, государственного переворота и даже просто спокойной смены кабинета. Хотите выяснить причину политических бурь — ищите его след! И непременно найдете. "Основоположники" понимали это блестяще и даже изобрели термин — финансовая олигархия. Иными словами, сращивание государства с частным капиталом. Вывод тривиален: кто не сросся — проиграл. Припомним хотя бы уроки Парижской коммуны, извлеченные Марксом, Энгельсом и Лениным. Главный промах: упущенный шанс взять под контроль центральный банк. Вместо того чтобы распорядиться национальной мошной по своему усмотрению, коммунары смиренно испрашивали у управляющего ЦБ весьма скромные суммы на содержание чести и совести второй половины XIX века, в то время как банк втихую отваливал их версальским оппонентам крупные куши. Чем это закончилось — хорошо известно. Неопытность? Возможно. Но иногда не везло и куда более крутым профессионалам.
"Железный канцлер" Отто фон Бисмарк, продержавшийся у власти почти двадцать лет, устоял даже тем весенним утром 1873 года, когда на бирже случился головокружительный обвал (что-то знакомое, не правда ли?): 37, казалось, процветавших железнодорожных компаний объявили о банкротстве, капитал еще 444 сократился вдвое. Депрессия длилась шесть лет. Канцлер вынес ее стоически. Более того, он даже реформировал финансовую систему. Но, во-первых, на то он и "железный", а во-вторых, за его плечами угадывались могучие формы Круппа, фон Штумма, фон Кардорфа, готовых прийти по первому зову. Не потому ли, что в истории с банкротствами, уничтожившими мельтешащих под ногами конкурентов, след их просматривался довольно отчетливо. Не говоря уже о малосущественном: Август Бебель и Карл Либкнехт в эти трудные годы томились в застенках. Зато пал "железный" Бисмарк из-за пустяка: взошедший на трон после смерти отца император Вильгельм II решил перехитрить самого себя: снять социальное напряжение путем раздачи пряников. Финансовая реформа (и стабилизация) насмарку. Инфляция. Новый обвал на бирже. На выборах социалисты прорываются в парламент. Отставка канцлера.
"Золотой телец" многолик. Подчас чело его озаряет светлая улыбка, и тогда для чуткого политика наступает его звездный час. А иногда гнусную морду перекашивает сарказм. Блистательный Дизраэли (это он преподнес Ее Величеству самую изысканную жемчужину короны — Индию), не испросив разрешения парламента, рискнул на масштабную финансовую операцию: купил у египетского хедива пакет акций Суэцкого канала. И попал в десятку. Казна от этой махинации, грозившей обернуться аферой, получила сполна. Победителю парламент эту вольность не только простил, но и возлюбил премьера самозабвенно. А вот с другим каналом — Панамским — в 1892 году вышел конфуз. Во Франции. Некое АО, пользовавшееся поддержкой наверху и навязчиво разрекламированное в печати, долгое время делало вид, что в поте лица копает в Панаме искусственное русло, что успех и выгода от этого будет не хуже, чем у Дизраэли. Акционеры поверили! А АО вдруг объявило себя банкротом. Любопытно, что, несмотря на отставки в среде республиканцев, на проходивших под аккомпанемент разоблачений выборах их же "умеренное" крыло (мол, незапятнанные) получило большинство. Этому факту внимания уделялось мало, а вот слово "Панама" стало синонимом крупной аферы. Только ли экономической? В США большой "Панамой" стал период президентства генерала Гранта. То еще одно некое АО решило скупить все золото Нью-Йорка, дабы потом спекулировать, то вдруг вскрывались аферы на строительстве железных дорог. Биржа обваливалась, а след вел прямехонько в конгресс и даже в Белый дом (их). По-научному — лоббизм, по жизни — финансовая олигархия.
Исходя из личного опыта, Запад и вторничный обвал московской валютной биржи воспринял однозначно: если речь идет о шалостях "тельца", ищете политическую подоплеку. И предположения насчет некоей экономической выгоды, которую столь рискованным путем хотело-де получить правительство (дефицит бюджета смягчить, скрытым образом инфляцию подправить и прочее), ушли далеко на второй план. До шалостей ли, если только что на мадридской сессии МВФ тому же правительству пришлось держать ответ и перед министрами "семерки", и перед финорганизациями как раз по вопросу финансовой стабилизации (а рубль тогда еще мягко планировал, а не обваливался). Ищите, кому это политически выгодно, говорят на Западе, и называют некоторые силы, которые так или иначе могли внести свою лепту в недоброе дело. Среди них — и банки-спекулянты, уютно примостившиеся при льготных кредитах ЦБ (порождение политического лоббизма), и "красные директора", заявляющие о нищете, а сэкономленные на невыплатах средства пускающие на биржу (это уже политика в чистом виде), и сильно взошедшие капиталом пирамидального вида АО с их весьма политизированными (и не скрывающими этого) хозяевами. Словом, шалунов много. На Западе говорят: посмотрите на нас, матерых рыночников, и убедитесь, что Большая Политика часто соседствует с Большой "Панамой". С одной лишь разницей: на Западе экономические последствия политических афер устранить сегодня быстрее и проще. России же придется заплатить дорого, ибо каждый путч (политический или финансовый) — есть откат. Такая вот оценка событий. А что до чисто экономических упущений правительства, то вчера из МВФ последовало заявление, что комментировать их в связи с событиями на ММВБ там не намерены.
Борису Ельцину, вероятно, представится в эти дни возможность поразмышлять и над личным опытом его итальянского гостя — Сильвио Берлускони. Премьер — не из рядовых искателей власти: миллионер, магнат, владелец информационной империи "Фининвест" (около $7 млрд), многочисленной недвижимости и процветающей футбольной команды, что иначе как признаком суперуспеха не назовешь. А пришел он к власти, по иронии судьбы, как раз под звук пикирующей и обвалившей биржу лиры. Теперь, говорят, крупные промышленники на него молятся: один только FIAT за последние полгода получил чистой прибыли $500 млн (история с Бисмарком?). Правда, политические пристрастия премьера смущают: называют его не иначе как праворадикалом. И как не назвать, если шумно известный лидер неофашистского Национального альянса Джанфранко Фини публично объявляет себя "самым преданным союзником" Берлускони. Складывается впечатление, что этот политический альянс уже оборачивается для премьера проблемами: визит в Москву совпал не только с всеобщей забастовкой в крупных промышленных центрах Италии, но и с расследованием финансовых махинаций премьерского "Фининвеста". И как ни пытается он убедить общественность, что Берлускони-премьер и Берлускони-магнат — это два лица, в миланском магистрате показания давали оба. А общественность, судя по опросу, премьера своего готова сдать: 60% читателей L`EXPRESSO считают, что его коллега сеньор Фини гораздо более образован и лучше воспитан, а 57% — что тот же Фини никакой угрозы для демократии не представляет. И не исключено, что личные финансовые проблемы Берлускони для Италии могут обернуться его потерей и появлением нового премьера — Фини.
Ухмылка "тельца" полна злобы перед выборами. Во Франции до них еще полгода, но претендующий на президентский пост премьер Эдуард Балладюр уже отбивается: компетентные органы заинтересовались кошельком Республиканской партии — одной из опор его предвыборного блока. Припомнили дела давно минувших дней — некие неопознанные поступления на ее счет. Под подозрением и некоторые балладюровские министры, увлекшиеся строительством дач. Чем кончится расследование и кончится ли вообще, теперь не так важно: популярности Балладюра нанесен сокрушительный удар. Нужна профилактика коррупции, скажет иной занудливый искатель истины. В Латвии на это решились. Сейм рассматривает порядок представления депутатами деклараций о доходах. Хотя те относятся к этой затее несерьезно: госструктуры, осуществляющей соответствующий контроль, все равно нет. И для большой "Панамы" место отыщется, увы, всегда. Было бы кому и под кого копать.
НАТАЛЬЯ Ъ-КАЛАШНИКОВА