Вечером в понедельник президент Азербайджана Гейдар Алиев, действуя на основе конституции, ввел в Баку военное положение сроком на два месяца. Он сделал это после того, как отряд полиции особого назначения (ОПОН) во главе с замминистра внутренних дел Ровшаном Джавадовым захватил здание генпрокуратуры и самого прокурора Али Омарова, выдвинув целый ряд политических требований (Ъ писал об этом вчера). Президент охарактеризовал действия ОПОН как попытку государственного переворота. Комментарий ГЕОРГИЯ Ъ-БОВТА.
Мятежный ОПОН, освободивший уже и здание прокуратуры, и генпрокурора, по сообщению Reuter, вчера утром еще был блокирован верными Алиеву войсками на своей базе в 8 км от Баку. В понедельник были прерваны все теле- и радиопередачи на Азербайджан из стран СНГ, прекратилась телефонная связь. Первая ночь ЧП прошла спокойно: несмотря на отдельные перестрелки с полицейскими, власти, похоже, пока контролируют ситуацию. Улицы Баку патрулируются армией, у ключевых правительственных учреждений, резиденции президента и у здания парламента видны танки. Но, видимо, положение Гейдара Алиева не столь прочно, как это может показаться при виде опустевших улиц Баку.
ОПОН продолжает настаивать на выполнении своих требований — отставке генпрокурора, главы МВД и спикера парламента, а также освобождении трех полицейских (арестованных по подозрению в убийстве на прошлой неделе вице-спикера парламента Аффияддина Джалилова и начальника особого управления при президенте Шемси Рагимова). В числе требований ОПОН и созыв чрезвычайной сессии парламента, но не нынешнего милли меджлиса, который не признается легитимным органом власти, а Верховного совета, распущенного под давлением Народного фронта в мае 1992 года (он уступил свои полномочия тогда милли меджлису). Никаких антиалиевских лозунгов ОПОН формально не выдвигает, подчеркивая лояльность президенту. Но выполнение требований полицейских — особенно созыв Верховного совета, антиалиевский состав которого очевиден — фактически будет означать подрыв власти Алиева. Кроме того, мятежники на все просьбы президента разоружиться отвечают отказом. Алиев, в свою очередь, ответил отказом на требования мятежников. В то же время, по информации из Баку, вчера он направил для переговоров с Джавадовым его отца, пообещав через него и амнистию участникам выступления, и смягчение адресованных его инициаторам формулировок — например, отказа от обвинений в попытке совершить переворот. То есть власти дают понять, что все можно свести к "недоразумениям на почве кадровых разногласий". И, похоже, у них тут нет выбора.
Ситуация остается сложной: в распоряжении Джавадова находятся несколько сот полицейских из ОПОН и 15 танков Т-72. Вряд ли в этой ситуации Алиеву будет легко отдать приказ о разоружении мятежников силой. Еще сложнее добиться его выполнения: войска могут отказаться стрелять в ОПОН. В частности, по некоторым данным, несколько танков из состава президентских сил, блокировавшие отряд ОПОН, вчера утром были оставлены экипажами и перешли в руки Джавадова.
В ночь с понедельника на вторник Алиев, как сообщает агентство ТУРАН, провел совещание с представителями 13 партий. Фактически все выступления свелись к двум тезисам: во-первых, дестабилизация ситуации непосредственно связана с попытками сорвать осуществление нефтяного контракта по освоению каспийского шельфа, подписанного 20 сентября; во-вторых, Алиеву было фактически выдвинуто жесткое требование не применять против Джавадова и его сторонников силу, а договориться полюбовно. То есть границы маневра для президента ограничены.
Ситуация в Азербайджане вообще крайне запутанна. Попытка списать все лишь на "руку Москвы", намеренную сорвать "гюлистанский контракт", — сильное упрощение. В республике действуют несколько "центров силы". Видимо, лишь один или два из них действительно в какой-то мере контролируются "промосковской партией". Речь может идти о влиятельных деловых кругах, связанных с поставками овощей и фруктов в Россию и СНГ и обеспокоенных напряженностью в отношениях Москвы и Баку, о силах, опирающихся на фронтовых командиров, вышедших из советской армии, и пр. Эта фракция действительно может более откровенно ставить на Россию, но утверждать, что Джавадов действует по "указке Кремля", было бы неверно.
Другой важный фактор — премьер Сурет Гусейнов. Он не скрывает оппозиции Алиеву. Недавно он потребовал чрезвычайных полномочий для правительства, но получил отказ. Премьер почти не подчиняется президенту и окопался со своими вооруженными формированиями (наиболее сильными в республике) в Гяндже. В нынешнем конфликте он еще своего слова не сказал. Однако, по некоторым данным, вчера силы Гусейнова в Гяндже были приведены в состояние повышенной готовности и могут в любой момент двинуться на Баку. Любопытно, что несколько дней назад премьер выступил в местной печати с критикой "гюлистанского контракта", заявив, что сначала его надо было подписать с Россией, и лишь затем с Западом. Скорее всего свою игру в нынешней ситуации продолжит и спикер Расул Гулиев, уже зарекомендовавший себя независимостью от президента в карабахском урегулировании. Пока он лоялен Алиеву. Пока.
Еще один фактор — клановый. Кадровая политика Алиева — это прямой вызов прежде всего бакинскому (или шемаханскому) и гянджийскому кланам, ибо все более или менее значимые посты сегодня заняты выходцами из Нахичевани или азербайджанцами, бежавшими из Армении (по сути это — клановая опора режима). Многие хотели бы — что неудивительно в условиях утверждающегося в республике рынка с оттенком сильного госрегулирования — "черного передела" должностей.
Предсказать сегодня исход борьбы в Азербайджане невозможно. Ясно лишь, что ее результатом вряд ли станет воцарение в Баку некоей "московской марионетки". Расчет на это — иллюзии. Но схлестнувшиеся сегодня в Азербайджане группировки не могут не осознавать, что и осуществление нефтяного контракта, и стабильность в республике будут находиться под постоянной угрозой до тех пор, пока не удастся договориться с Москвой.