// ДЕЖАВЮ
24 июля в российский прокат выходит "Кайдан" Хидео Накаты — ремейк фильма Нобуо Накагавы "Кайдан. Призрак Казане" 1957 года, свидетельствующий о похвальном желании автора "Звонка" вернуться к национальным истокам.
Мода на J-horror, японский вариант кинематографа ужасов, где юрэй — выходцы с того света — вторгаются в реальность посредством видео, компьютеров и мобильных телефонов, началась именно со "Звонка". Однако благодаря Голливуду, адаптировавшему и выхолостившему этот жанр, интерес к подобным фильмам пропал. И пришло время напомнить, что J-horror — не продукт высоких технологий, а всего лишь мимолетная вариация древнего жанра, именуемого то кайданом, то квайданом. Что и сделал Наката, пересказав историю загробной мести ростовщика-массажиста, в стародавние времена убитого жадным самураем, но успевшего перед смертью наложить на его семью страшное проклятие.
Кайдан как жанр — это истории о мстительных призраках, рожденные в эпоху Эдо (1603-1868), считающуюся временем становления японской культурной идентичности. Если поэзия Мацуо Басе — светлая сторона эпохи, то кайдан — черная. К кайдану восходят и новеллы Акутагавы Рюноскэ, и многие шедевры японского кино: "Расемон" (1950) Акиры Куросавы, "Черные кошки в бамбуковых зарослях" (1965) Кането Синдо, "Империя страсти" (1978) Нагисы Осимы. Запад же узнал о кайдане благодаря удивительному человеку Лафкадио Херну (1850-1904), похороненному в Японии по буддийскому обычаю под именем Якумо Коидзуми. Наполовину ирландец, наполовину грек, брошенный родителями дублинец, в 13 лет лишившийся глаза в драке с ровесниками, он стал известным американским журналистом. Потерял работу из-за брака с метиской. Уехал на Мартинику, где досконально изучил креольскую культуру. В 1890 году переехал в Японию, женился на дочери самурая, преподавал в университете. Перед смертью опубликовал свой шедевр — "Квайдан. Рассказы и исследования о странных вещах". Японские страхи наряду с восточной эротикой и опиумом вошли в культурный оборот европейского декаданса и авангарда. Но, когда Японская империя грохнула по карте мира стальным кулаком, они как-то сразу стали неактуальны.
Вторая волна моды на кайдан накатила, когда за экранизацию новелл Херна великий Масаки Кобаяси получил в Канне спецприз жюри. "Квайдан" (1964) действительно один из самых красивых и завораживающих фильмов в истории кинематографа. Четыре новеллы — четыре визуальные поэмы, четыре симфонии цвета. Брошенная жена восставала из гроба, чтобы наказать неверного мужа. Снежная женщина завлекала в свои сети дровосеков. Призраки самураев заказывали слепцу песнь о своих подвигах. Самурай тщетно пытался избавиться от глумливого призрака, таращившегося на него из чашки чая.
Затем в диалоге между японскими призраками и западной аудиторией наступила новая продолжительная пауза, при том что в самой Японии жанр никогда не прерывался. Но только благодаря моде на J-horror конца 1990-х на Берлинском кинофестивале три года назад прошла мини-ретроспектива Нобуо Накагавы. Один из самых авторитетных японских ремесленников, он порой достигал — например, в босховском "Аду" (1960) — почти мистических высот визуального безумия. Легко догадаться, что фильм Накаты был снят и получил международный резонанс именно потому, что Накагава вошел в мировой синефильский пантеон. И японские призраки пусть ненадолго, но вырвутся из компьютерного плена, чтобы порезвиться на экране в привычном для них антураже эпохи Эдо.