Фестиваль / театр
В Авиньоне продолжается 62-й Международный театральный фестиваль. По мнению французской прессы, его нынешняя программа едва ли не самая сильная за последние годы. Разве что плохая погода может испортить впечатления съехавшимся со всей Европы зрителям и профессионалам. Из Авиньона — РОМАН ДОЛЖАНСКИЙ.
Завсегдатаи Авиньонского фестиваля с увлечением обсуждают в последние дни тему изменений климата. Правда, если обычно речь идет о глобальном потеплении, то в данном случае уместно говорить о частном похолодании и увлажнении. Несколько дней кряду в Авиньоне лили дожди. По этой причине едва не сорвалось последнее представление "Ада" Ромео Кастеллуччи в папском дворце (см. Ъ от 15 июля). Из отдаленного карьера Бульбон, где актеры под руководством Валерии Древиль, одной из двух приглашенных худруков фестиваля, должны были показать "Полуденный раздел" Клоделя, вмиг промокшую тысячу человек пришлось буквально эвакуировать — спектакль так и не состоялся. Отменилась и предпоследняя "Сутра" в постановке знаменитого бельгийского хореографа Сиди Ларби Шеркауи, отчего на последней в следующий вечер случилась такая давка, что двор лицея Сен-Жозеф буквально трещал от наплыва страждущих.
Впрочем, буквально через две минуты после начала "Сутры" зрители разом позабыли обо всех выпавших на их долю неудобствах — столь завораживающим оказался спектакль, в котором участвуют 17 китайских монахов, включая одного мальчика, и сам Сиди Ларби Шеркауи, полумарокканец-полубельгиец, ученик Алана Плателя, ставший в последние годы одним из самых оригинальных европейских постановщиков. Сцена в "Сутре" ограничена полупрозрачными белыми плоскостями, за задней "стеной" сидят музыканты, а оформление состоит из полутора десятков деревянных коробок, похожих на гробы,— размером они именно таковы, что в каждую можно улечься в полный рост. Еще один "гроб" предназначен господину Шеркауи — он не деревянный, а металлический. У каждой из этих коробок есть маленький двойник: в левом углу сцены устроен ее макет, наподобие тех, что делают сценографы.
Некоторое время назад Сиди Ларби Шеркауи (он признается, что всегда вдохновлялся примером Брюса Ли) отправился в легендарный Шаолинь, и именно там проходили репетиции "Сутры". Монахи принесли в работу приемы кунг-фу — слаженные, отточенные и резкие движения, которые Сиди Ларби Шеркауи превратил в весьма своеобразную хореографию. Что только ни выделывают загадочные и фантастически сконцентрированные — как физически, так и эмоционально — китайцы, в какие только геометрические комбинации ни складываются их деревянные убежища. Ящики то распределяются в шахматном порядке, то выстраиваются в шеренгу, то в диагональ, то складываются наподобие гигантских книжных стеллажей. Монахи из них выпадают, в них прячутся, исчезают или укладываются, их штурмуют, от них ловко уворачиваются, но их же и берегут.
Как-то даже неловко долго распространяться на темы встречи Запада и Востока — мало ли уж поставлено, снято, написано и станцовано по этому поводу. Режиссер этой темы касается весьма деликатно: он отлично перенял приемы кунг-фу и пару раз это демонстрирует, но не забывает оставаться среди монахов чужаком, самостоятельным персонажем, хоть и нашедшим с монахами общий язык, но все-таки уважающим ту пропасть, которую нельзя преодолеть. Недаром одной из самых запоминающихся сцен спектакля становится та, в которой "гробы" выстраиваются глухой "Китайской стеной" вдоль авансцены, и режиссер тщетно пытается заглянуть за нее.