ЭПИГРАФ
"США вносят в великие дела элементарные чувства и усложняют политику".
Шарль де Голль. Военные мемуары
"Только за одно мое трехмесячное пребывание американцы погромыхивали железным кулаком перед носом мексиканцев по поводу их проекта национализации своих же неотъемлемых земельных недр; посылали отряды на помощь какому-то правительству, прогоняемому венесуэльским народом; недвусмысленно намекали Англии, что в случае неуплаты долгов может затрещать хлебная Канада; того же желали французам, и перед конференцией об уплате французского долга то посылали своих летчиков в Марокко на помощь Парижу, то вдруг становились мароканцелюбцами и из гуманных соображений отзывали их обратно". Не лишенные изящества наблюдения поэта-трибуна Маяковского, отдавшего нехудшую часть своего непролетарского творческого периода "открытию Америки", все же блекнут в сравнении с впечатлениями от пребывания в Штатах другого трибуна — Бориса Ельцина. Поставь президент задачу проанализировать, что свершили американцы за время его визита, картина получилась бы не менее живописная.
За четверо суток без 16 часов (столько времени два президента провели за личными беседами) США, например, успели завершить торговые переговоры с Японией, зафиксировав в них полный тупик, и в последний раз самым жестким образом пригрозить непреклонному Токио санкциями — они будут введены уже в конце месяца. Одновременно (и это привлекало внимание местной общественности едва ли не большее, чем российско-американский саммит) США продолжали миротворческую операцию на Гаити. После блестящей по форме и популистской по содержанию ооновской речи Клинтона, пообещавшего в одностороннем порядке отменить санкции в отношении этого нового дитя американской демократии, официальный Вашингтон сделал заявлений по Гаити даже больше, чем по России. Причем в каждом из них речь идет о том, что на острове действуют не американские Джи-Ай, а "коалиция мирового сообщества". Между тем именно американцы уже который день, обливаясь потом под субтропическим солнцем Порт-о-Пренса, держат демократическую оборону вокруг парламента, дабы тот проголосовал за амнистию местной военной хунте. Но парламентарии, давно влачащие либо жалкое существование в подполье, либо нежалкое в эмиграции в США, к демократии тянутся неохотно, причем в прямом смысле: с кворумом плохо. Вашингтон же, едва проводив российского президента в Сиэтл, уже успел склонить и ООН к отмене антигаитянских санкций, что состоится наутро после демократического воцарения Аристида. Вчера Совет Безопасности принял соответствующую резолюцию. А у Ельцина с Клинтоном, по источникам из российской делегации, по Гаити и конкретно по санкциям состоялся "сверхоткровенный" разговор. Президент России упрекал коллегу в двойном стандарте, намекая на миротворческую роль Москвы в СНГ. А при голосовании в ООН российский представитель Сергей Лавров воздержался. Так что саммит уже начал приносить первые плоды.
Не теряли времени американцы и на Балканах: одно дело — "достигнутое взаимопонимание" на саммите, иное — реальность. Глава Пентагона Уильям Перри вновь пригрозил боснийским сербам авиударами. Успели американцы и выполнить обещание, данное Иордании. За активное участие в ближневосточном урегулировании ей простили $220 млн долга. А по российским долгам и реформам в дни визита Ельцина высказался министр финансов Ллойд Бентсен — в университете им. Джона Гопкинса. По мнению министра, Россия должна предпринять "смелые действия" как минимум в трех направлениях: снизить инфляцию, приняв жесткий бюджет, стабилизировать рубль; в приватизации, в том числе земли, и создании нормальной налоговой системы; в ратификации договора с США о взаимозащите инвестиций и присоединении к Всемирной торговой организации. На предложения министра, по крайней мере в отношении стабилизации рубля, ответ из Москвы последовал тут же — с валютной биржи, где рубль скатился в доселе невиданные бездны. Долги же, по Бентсену, могут быть реструктурированы и в долгосрочном порядке, как того хочет Россия, но в увязке с переговорами Москвы и МВФ по "резервному кредиту". Бентсен и Московская валютная биржа разбудили главу МВФ Мишеля Камдессю, который заявил, что к крупным финансовым вливаниям Москва не готова. Опытный финансист, впрочем, надеется, что "резервный кредит" Россия получит (в будущем), но все зависит теперь от реакции представителей западных финансовых кругов, с которыми российская делегация будет общаться в Мадриде, на сессии фонда.
Сам Клинтон в паузах между встречами с "другом Борисом" беседовал с президентами Армении и Азербайджана. По утверждениям американских чиновников, речь шла не только об урегулировании в Карабахе, но и о каспийском нефтяном контракте. Трудно судить, стало ли это реакцией на некие политические авансы с американской стороны, но только вчера замминистра иностранных дел Азербайджана Альберт Саламов так прямо и сказал: Баку не считает заявление главы МИД России Андрея Козырева о контракте с западными нефтяными фирмами выражением официальной позиции Москвы. Он внес нечто новое в дипломатическую практику — глава российского МИД, выходит, уже как бы лицо неофициальное. Аргумент таков: "До сих пор с российской стороны не поступало официальных нот по этому поводу". Замминистра погрешил против истины, ибо пять депеш со Смоленской площади ушли по адресам — в Алма-Ату, Ашхабад, Ереван, Баку и Лондон. Вывод: или почта не работает, или Клинтон подействовал на Алиева гипнотически. Еще один звонок колокольчика по "семейной встрече" Билла и Бориса.
Американские сенаторы, которых Ельцин, по его словам, знает в лицо едва ли не лучше, чем российских парламентариев, тоже не бездействовали: и гостя приветили, и новое иммиграционное законодательство начали обсуждать, и побранились всласть по поводу кандидатуры посла США в Румынии. Предложенного на этот пост Альфреда Мозеса обвиняют в пособничестве Чаушеску. Во времена оные дипломат контактировал с вождем румынских коммунистов по вопросам эмиграции евреев. А США тогда за каждого выезжающего немало платили, а денежки эти, как говорят, осели на счетах самого "гения Карпат", так до сих пор и не обнаруженных (намек, видимо, далеко идущий).
Список славных дел США, свершенных вне саммита, но в дни его, можно продолжить. В пользу его солидности свидетельствует и сам Клинтон, посетовавший, что "президент России слишком много выдвинул инициатив на Генассамблее ООН", и "требуется время для их обсуждения". Когда до этого руки дойдут, он уточнять не стал: дел невпроворот. Вообще об ооновской речи Ельцина в США хотя говорят и много, но все больше ищут аналогии — то с доктриной Монро (вероятно, из желания польстить оратору), то с выступлением в ООН Михаила Горбачева (кто подчеркивает преемственность идей, а кто — дефицит новых). Просматриваются и более глубокие аналогии — например, с "Программой мира", выдвинутой XXIV и XXV съездами КПСС: все те же инициативы созыва конференции по разоружению с участием ядерных держав, сокращения стратегических вооружений, полного прекращения ядерных испытаний. Есть, конечно и новое: ликвидация очагов колониализма сменилась проблемами прав нацменьшинств, а сокращение вооружений в Европе — стремлением поставить НАТО в подчинение СБСЕ. Не первую пятилетку речь идет и об СНВ-1 и СНВ-2, осуществить которые России средства не позволяют — хотя на сей раз Ельцин обещал разоружиться за два года. Инициативам этим, одна глобальнее другой, выпала судьба плавно перетекать от саммита к саммиту, от Генассамблеи к Генассамблее. На то и великая держава, дабы размышлять о глобальном. Складывается впечатление, что Ельцин, взявший с собой в США почти весь политический истэблишмент (кроме опальных), априори оценил значение саммита выше, чем Клинтон.
Саммиту суждено войти в историю — по определению. Станут ли реальностью договоренности президентов? Каждый из них интерпретирует их по-своему. По-своему, видимо, будут и действовать. Как сказал Пастернак, личность истории не делает. И того, как она вершится, видеть нельзя — как и того, как растет трава.
НАТАЛЬЯ Ъ-КАЛАШНИКОВА