На всем протяжении парламентских каникул вопрос об отставке правительства неизменно назывался политиками и экспертами чуть ли не первым пунктом повестки дня осенней сессии Госдумы. Однако по мере приближения к первому заседанию — а оно состоится 5 октября — становится все очевиднее, что эта идея теряет былых сторонников. Что с удовлетворением и констатировал во вторник вечером помощник президента России Георгий Сатаров, охарактеризовавший возможность отставки кабинета как "совершенно нереальную". Ситуацию анализирует обозреватель Ъ СЕРГЕЙ Ъ-ЦЕХМИСТРЕНКО.
Лозунг отставки правительства традиционно поднимался на щит левыми оппозиционерами как одно из средств борьбы с "ненавистным ельцинским режимом". Но не только ими — по некоторым оценкам, около трети фракции ПРЕС готовы были выразить недоверие кабинету, не смущаясь даже тем, что недоверие было бы фактически адресовано самим себе — в этой партии состоят два вице-премьера и ряд министров с замминистрами. Однако в последние дни оппоненты правительства оставили свои неистовые замыслы.
Один из лидеров Компартии, председатель думского комитета по связям с общественными объединениями Виктор Зоркальцев вдруг заявил, что выдвигать сейчас требования об отставке правительства преждевременно: сначала оно должно отчитаться перед Госдумой об исполнении бюджета, а уже затем можно решать, следует ли требовать отставки всего кабинета или же только отдельных министров. Вполне непримиримый председатель комитета по законодательству профессор Исаков высказался за отставку всего лишь трех фигур — вице-премьера Анатолия Чубайса, шефов МИД и МВД — Андрея Козырева и Виктора Ерина. Тотальная же отставка кабинета, по мнению профессора, равнозначна "битью собаки, которая всего лишь выполняет даваемые ей указания" — ведь и внутреннюю, и внешнюю политику страны определяет президент. Против немедленной отставки кабинета выступил и глава комитета по экономической политике Сергей Глазьев, который до сих пор был главным закоперщиком всей интриги с вотумом недоверия.
Анализируя причины такой примиримости некогда непримиримых, можно предположить, что волю к борьбе сильно размыло предложение спикера Ивана Рыбкина провести одновременные выборы президента и Федерального собрания летом 1996 года. Поддержанная практически всеми (исключая самого Бориса Ельцина, избегающего пока высказываться на этот счет), эта идея поставила не склонных к компромиссу с исполнительной властью депутатов перед непростой дилеммой: либо поддержать Рыбкина и нести нелегкое бремя избранника народа лишние полгода, либо продолжать настаивать на отставке. В последнем случае, учитывая недавнее заявление президента, что Черномырдина он "не сдаст", можно смело паковать чемоданы: согласно Конституции, президент вправе просто не согласиться с решением о вотуме недоверия. А если Госдума повторит его в трехмесячный срок, президент может или объявить об отставке кабинета (что выглядит маловероятно), или (что гораздо более вероятно) вообще распустить Госдуму.
Правда, до 12 декабря сделать это президенту не позволяет Основной закон, и если бы парламентарии во второй раз попытались свалить правительство до этого срока, страну ожидал бы кризис власти с не совсем ясными путями выхода из него. И, хотя согласно тезису античного философа, дважды в одну реку войти невозможно, у многих нынешних политиков реализованный в октябре прошлого года президентом механизм выхода из подобного кризиса останется в памяти навсегда. В связи с чем лозунг "чем хуже, тем лучше", не раз воплощавшийся в жизнь прежними поколениями коммунистов, перестал быть актуальным для их сегодняшних последователей. Тем более что и президентская команда после кратковременного увлечения идеей широчайшей коалиции с коммунистами, похоже, вернулась к более традиционному "побей коммуниста, он тебя погладит, погладь коммуниста — он тебя побьет".