Продолжая освещение геополитических проблем России, сегодня Ъ публикует точку зрения министра иностранных дел АНДРЕЯ КОЗЫРЕВА, которая, бесспорно, представляет особый интерес в связи с начинающимся турне президента в Великобританию и США.
Переосмысление этого диалога необходимо. Во-первых, потому, что радикально изменились его политические рамки. Мы установили действительно партнерские отношения, причем 1994 год был в этом смысле особенно динамичен: формирование "политической восьмерки" в Неаполе, подписание Соглашения о партнерстве и сотрудничестве с ЕС (СПС), установление официальных отношений между Россией и ОЭСР. Таким образом, мы — партнеры, принадлежащие к одному и тому же кругу ключевых экономических организаций мира. Во-вторых, сама Россия — уже другой партнер Запада по диалогу, чем два или даже год назад. Главное, что реформы привели к созданию переходной экономики — уже не жестко централизованной, а основанной во многом на рыночных принципах, в которой негосударственный сектор составляет уже около 48%. При всех трудностях и ошибках разгосударствление российской экономики стало необратимым. Этот фундаментальный факт признан в мире. Россия глубоко изменилась и в политическом плане. Произошел переход от неустойчивого, кризисного развития общества к стабилизации. Новая Конституция, Договор об общественном согласии, работающие демократические процедуры способны дать прочную политическую гарантию необратимости перемен в экономике и социальной сфере. Наконец, отчетливо выявилась роль России как локомотива экономических реформ во всем СНГ. Российский рынок становится центром притяжения всех постсоветских государств. В этом — разительный контраст с еще недавним прошлым, когда продвижение той или иной республики к экономическому благосостоянию ассоциировалось ее лидерами в первую очередь с максимальным дистанцированием от Москвы.
Между тем и в России, и на Западе многие подходят к ключевым проблемам нашего диалога по вопросам торгово-экономической политики со старыми мерками. Подход многих наших западных партнеров — и деловых, и на правительственном уровне — не свободен от ноток патернализма, снисходительного отношения к нашим заявкам на то, что Россия должна занимать достойное место в мировой экономике. Причем если мы не соглашаемся с полуультимативными предложениями наших партнеров, говорим о наличии специфических интересов, снисходительность быстро сменяется раздражением. Нам говорят: вы не понимаете сложности экономической ситуации на Западе, не учитываете, что западный деловой мир и правительства защищают рабочие места и рынки. Но при этом почему-то забывают, что в демократической России правительство и деловой мир находятся в точно такой же ситуации, даже гораздо более острой, учитывая, что у нас спад в промышленности составил 50% от уровня начала 1992 года.
(Окончание на стр. 3)