Сегодня состоится первое после "народного IPO" собрание акционеров ВТБ, в ходе которого новыми акционерами банка стали более 153 тыс. физических и 2,5 тыс. юридических лиц. За прошедший год котировки акций второго по величине российского банка упали почти на 40% от цены размещения. Президент ВТБ АНДРЕЙ КОСТИН утверждает, что в этом виноват мировой финансовый кризис, пока не берется прогнозировать, когда акционеры смогут компенсировать свои потери, хотя и считает, что исправить положение должно создание инвестиционного банка.
— Вы можете дать прогноз, когда котировки акций банка превысят цену размещения на IPO?
— Конечно, акции поднимутся. В этом нет никаких сомнений. По оценкам большинства аналитиков, акции ВТБ сегодня сильно недооценены. Но прогнозировать сроки движения цены бессмысленно, потому что действует всегда два фактора — финансовые показатели компании и ситуация на мировом рынке. Нынешняя ситуация на рынке является следствием одного из самых глубоких мировых финансовых и фондовых кризисов за многие десятилетия. Поэтому мы сосредотачиваем свою деятельность на достижении хороших показателей.
— Но ведь в первом квартале ВТБ потерял по операциям с ценными бумагами $400 млн.
— Если вы помните, январь и февраль выдались крайне тяжелыми. На всех мировых биржах произошло падение индексов. Бумаги практически всех ведущих компаний резко подешевели. В результате наш портфель потерял часть стоимости. Надо сказать, что мы говорим об этом совершенно открыто. А ведь есть методики, которые позволяют скрыть убытки по такого рода операциям. Мы этого не делаем. Более того, мы применяем меры, чтобы минимизировать риски и избежать дальнейших потерь в случае, если мировая конъюнктура будет ухудшаться. Это и было сделано в первом квартале. Успешная работа на рынке ценных бумаг во втором квартале позволила нам существенно сократить потери первого квартала.
— Какие бумаги банк реализовывал и по какой причине? Означает ли это, что ваши специалисты не верят в рост фондового рынка в ближайшей перспективе?
— Наш портфель состоит из высоконадежных бумаг. Это так называемые голубые фишки, в основном российские. Мы уменьшили портфель. Но наши продажи носили чисто технический характер и происходили вовсе не потому, что мы не верим в наш фондовый рынок. Я вообще считаю, что российскую экономику ожидает вторая волна быстрого роста капитализации. Мы видим по нашим клиентам, что за последние пять лет в России появилось довольно много компаний стоимостью $1 млрд и выше. Сейчас на подходе другая волна — и в сельском хозяйстве, и в недвижимости, и в обрабатывающей промышленности. Поэтому, безусловно, фондовый рынок нам очень интересен.
— На прошлой неделе член правления ВТБ Николай Цехомский сказал, что банк рассчитывает частично перекрыть по итогам полугодия отрицательные результаты первого квартала. Это заслуга Юрия Соловьева, который сейчас курирует работу по управлению портфелем ценных бумаг?
— Господин Соловьев — звезда, не побоюсь этого слова. Реальная звезда. Сейчас это больше принято говорить о футболе, хоккее, но и в банковском секторе тоже есть звезды. Это действительно очень талантливый банкир, и приход его в ВТБ во многом решает задачу кардинального изменения деятельности банка. Я считаю, что создание инвестиционного бизнеса — это третья крупнейшая реформа ВТБ после публичного размещения акций и создания розничного банка ВТБ 24. После ее проведения банк попадет в лигу ведущих европейских банков, если угодно, в финал чемпионата Европы. Я сам готов ближайшие три года отработать на инвестбанк в качестве клиентского менеджера. Во втором квартале на фоне растущего рынка мы сумели существенно улучшить ситуацию за счет доходов от основного бизнеса. По моим прикидкам, по итогам полугодия мы выходим на те параметры, которые задавали на 2008 год, полагаясь на такие виды доходов, как комиссии, процентные доходы. Мы планируем по итогам первого полугодия превысить показатель чистой прибыли по сравнению с первым полугодием 2007 года.
— Какой смысл с нуля создавать инвестбанк ВТБ? Каковы перспективы сферы, где конкуренция растет, риски велики, а расходы, в том числе на персонал, очень высоки?
— Да не с нуля мы создаем инвестиционный бизнес! Мы создали его на базе крупнейшего корпоративного банка. Все крупнейшие корпоративные клиенты наши. Это и естественные монополии, и ОАО РЖД, и нефтяные компании, и девелоперские. Это далеко не ноль. Нам просто раньше нечего было предложить нашим клиентам в плане инвестиционных продуктов. Крупные корпорации по всему миру являются клиентами прежде всего инвестбанков. Именно инвестиционщики в ближайшее время станут главными по работе с крупнейшими корпоративными клиентами. Мы сейчас думаем, сколько клиентов — сто или двести им отдать. Банк будет продавать не только инвестиционные продукты, но и кредитные, которые будут идти в общей обойме. Для нас это кардинальное изменение всей идеологии. ВТБ, который в 1990 году родился как банк для узкого круга корпоративных клиентов и всю жизнь занимался тем, что выдавал простые банковские кредиты, меняет саму суть бизнеса. Будьте уверены, до конца года вы узнаете, что мы участвуем в IPO на мировых площадках и в крупных сделках по слияниям и поглощениям. Мы уже подписали два мандата на участие в сделках в качестве букраннера и три мандата на участие в роли ко-лид-менеджера.
— Сегодня акционеры ВТБ переизберут наблюдательный совет. С чем связано решение заменить независимого директора Ива Тибо де Сильги, который проработал всего год?
— Есть целый ряд причин. Во-первых, у нас много российских акционеров, особенно в Санкт-Петербурге, и мы сочли, что было бы правильно, если бы независимым директором ВТБ стал известный и уважаемый в России человек. Мы посчитали, что ректор СПбГУ Николай Кропачев является очень хорошим кандидатом. Второе: господин де Сильги очень занятой человек, ему не так легко найти время для поездок в Россию. А у нас совет собирается достаточно оперативно. Но мы намерены продолжить сотрудничество с господином де Сильги, он будет членом совета директоров нашего банка во Франции. Недавно господин Кудрин (вице-премьер и министр финансов Алексей Кудрин возглавляет наблюдательный совет ВТБ.— "Ъ") обратился к нему с такой просьбой, и он отнесся к ней благосклонно.
— То есть дело не в том, что господин де Сильги остался недоволен своим гонораром? Согласно отчетности ВТБ, банк намерен заплатить ему $150 тыс.
— Гонорар, по-моему, достаточно адекватный даже по мировым стандартам. В любом случае этот вопрос никогда не был предметом обсуждения с независимыми директорами.
— Западных акционеров ВТБ не смущает, что один независимый директор Маттиас Варниг в прошлом тесно работал с Владимиром Путиным, а другой на протяжении нескольких лет был преподавателем и начальником Дмитрия Медведева?
— Думаю, инвесторы ВТБ только приветствуют, что наши директора дружны с первыми лицами в стране. Господин Путин имеет высочайшую репутацию на Западе, и все, что связано с ним, только в плюс и банку, и его акционерам. Все говорят: Путин — это отлично. А господина Кропачева мы привлекли совсем не из-за его знакомства с Дмитрием Медведевым. Мы искали человека из научной общественности. А с СПбГУ мы тесно сотрудничаем, сам я являюсь членом попечительского совета.
— Президент Медведев вам не звонил с предложением трудоустроить бывшего шефа и платить ему $150 тыс. в год?
— Нет. Это наша идея, которую поддержал Алексей Кудрин.
— У частных акционеров наверняка возникнут вопросы еще по одному пункту повестки дня собрания — утверждению перечня сделок с заинтересованностью на общую сумму $120 млрд. Где ВТБ возьмет столько денег?
— Это чисто техническая процедура. Если клиенту выдавать 360 однодневных кредитов по $1 млн каждый, то у нас в отчетности будет записано $360 млн. Это лимит на одного заемщика, каждая сделка считается отдельно.
— Чуть больше года назад была создана УК "ВТБ — управление активами". Она будет подчинена господину Соловьеву или войдет в систему ВТБ 24?
— Если говорить откровенно, этот проект несколько запущен. Мы должны вывести его на качественно иной уровень, в том числе за счет укрепления кадрового состава, привлечения специалистов с мировым опытом. Курировать УК будет господин Соловьев, но она, безусловно, будет работать и с частными клиентами через нашу сеть ВТБ 24.
— Как обстоят дела с выделением розничного бизнеса из ВТБ в ВТБ 24? Когда процесс будет окончательно завершен?
— Он практически завершен. Поставленная нами перед ВТБ 24 задача занять 10% розничного рынка будет решена буквально в ближайшие год-полтора. Следующий этап — отработать схему взаимодействия розничного банка с другими банками группы ВТБ. Например, создать систему кросс-продаж розничных продуктов крупным корпоративным клиентам или же совмещения кредитования строительных компаний с использованием их возможностей для продажи клиентам ВТБ ипотеки. Мы пытаемся решить эту задачу за счет создания системы вознаграждений. Клиентскому менеджеру должно быть по большому счету все равно с точки зрения заработка, продал он продукт инвестблока, розничного банка или группы.
— Планируете ли вы продавать через ВТБ 24 продукты других банков?
— Мы это уже делаем. ВТБ 24 продает ПИФы других управляющих компаний.
— И даже Сбербанка?
— Если хороший продукт — почему бы и нет? У нас по этому поводу было много дискуссий, и мы, конечно же, заинтересованы в том, чтобы прежде всего продвигать продукты группы ВТБ. Но что скрывать, Сбербанк для нас конкурент номер один. Мы пытаемся конкурировать и обыгрывать друг друга. Но есть целый ряд сфер, где мы вырабатываем единую позицию. Скажем, перед встречей руководства страны с банкирами стараемся координировать позицию, иногда даже совместные документы готовим. Вот еще пример — совместный проект по созданию национального платежного средства. Когда Греф предложил мне, я сразу согласился, но сказал: "У меня есть только одно условие. Это не должна быть "Сберкарта"". Он с этим сразу согласился. Каких-то других базовых ограничений на совместное участие нет.
— На каких условиях ВТБ будет участвовать в Объединенной российской платежной системе?
— Переговорный процесс еще не завершен. Но я повторяю: единственным нашим условием было изменение названия карты. По-моему, уже зарегистрировано другое название — UnionPay. Конечно, догнать национальную китайскую платежную систему, где полтора миллиарда карт выпущено, нам будет тяжеловато. Но проект, на мой взгляд, интересный. Безусловно, эта карта должна иметь хождение и приниматься к расчетам не только в России, но и за рубежом.
— Чем было вызвано нежелание банка участвовать в аукционах "Олимпстроя" и что изменило этот настрой впоследствии? Кадровые перемены в "Олимпстрое"?
— Нам казалось, что система проведения аукционов была не совсем эффективна и транспарентна. А сейчас она нормально работает, и у нас претензий нет. Может, был какой-то притирочный период. Все-таки новые корпорации, новые механизмы. Еще мы готовы участвовать в инвестиционных проектах в Сочи. Мы бы хотели принимать участие не только как банк, который размещает свободные остатки средств "Олимпстроя", но и как банк, который дает деньги на сооружение олимпийских объектов. Мы к этому готовы, и для нас "Олимпстрой" очень важен как центр по координации инвестиционной деятельности.
— Какой объем средств "Олимпстроя" вы привлекли?
— 1,048 млрд рублей на срок от полгода до года. Мы выиграли шесть конкурсов из сорока.
— Участвует ли ВТБ в бюджетных аукционах Минфина? Как вы используете столь короткие средства? По словам участников рынка, в кредитовании их обернуть за месяц невозможно.
— Участвуем. Для нас это важный инструмент хотя бы потому, что у нас формируется пассивная клиентская база за счет крупных клиентов. Крупные клиенты не всегда знают, пролонгируют ли они депозиты в ВТБ или нет, и для стабильного управления нашим казначейством нам важно гарантированно иметь короткие деньги. Мы считаем, что Минфин пошел на очень серьезный шаг в этом плане. Вообще, все, что касается короткой ликвидности, Минфин и ЦБ отработали блестяще в этом году. Что действительно позволяет говорить о том, что не было в России никакого банковского финансового кризиса.
— Каков объем привлеченных банком средств Минфина?
— С начала проведения депозитных аукционов мы привлекли более 14 млрд рублей.
— От каких активов ВТБ планирует избавиться, а какие хочет приобрести? В каких секторах?
— Непрофильные активы продаем — "Пермские моторы", пакет акций EADS, на заключительной стадии сделка по продаже 100% акций компании "Алмаз-пресс". У нас, по-моему, уже ничего непрофильного и не осталось. А вот банковские активы в России и странах СНГ готовы покупать. Скоро купим банки в Таджикистане и Молдавии, на ближайшем правлении будут рассматриваться эти сделки по $25 млн каждая.
— Сформирован ли фонд прямых инвестиций в коммерческую недвижимость с канадской SITQ на $200 млн, о создании которого было объявлено в декабре?
— Еще не сформирован. Планируем сделать это до конца года. Этот фонд будет не единственный, фондов прямых инвестиций в недвижимость у ВТБ будет достаточно много. У нас уже есть такие фонды в Лондоне. Они участвовали в том числе в проекте "Невская ратуша" в Питере. Проект довольно большой и знаковый для Питера, там будет располагаться мэрия. Проекты в области недвижимости, особенно на ранней стадии реализации, банку бывает трудновато кредитовать, и фонды прямых инвестиций позволяют эту проблему решать. Поэтому мы будем создавать фонды с разными западными участниками.
— В прошлом году вы говорили о том, что собираетесь делать совместный проект с Объединенной промышленной корпорацией Сергея Пугачева по переводу Балтзавода на "Северную верфь" и застройке освободившейся территории. В какой стадии реализации он находится?
— Мы в контакте с ОПК. Решение принимается на уровне города и федеральных структур. Я недавно встречался с господином Гнусаревым (Александр Гнусарев, председатель совета директоров ОПК.— "Ъ"), говорил на эту тему. Как только они решат основные вопросы и получат добро на этот проект, мы будем готовы рассмотреть вопросы его финансирования.