В канун зарубежного турне Бориса Ельцина — сегодня он должен вылететь в Великобританию, а затем и в США — российские государственные мужи как никогда уверенно заговорили о грядущем прорыве в торговых отношениях с Америкой. В унисон с ними и мужи заокеанские зачастили с цитатами из Клинтона о намерениях отменить ограничения в отношении российского экспорта. Но скепсис берет свое: дабы изъять из американских законов более сотни дискриминационных, времен "холодной войны", упоминаний о России как о "стране с централизованной экономикой" или, хуже того, "коммунистическом государстве", конгрессу предстоит попотеть не один месяц. Но вчера свершилось нечто необыкновенное. Билл Клинтон направил конгрессу письмо, из которого следует, что одиозной поправке Джексона — Вэника может прийти конец.
Говорят, что престарелый сенатор Вэник уже давно и сам не рад своему детищу. С его и покойного коллеги Джексона легкой руки в 1974 году Москве была предложена экзотическая сделка: США сочли возможным допускать на свои рынки советские товары лишь в случае, если СССР будет исправно выпускать советских евреев. То есть господа Джексон и Вэник обеспечили стране двойной прибыток — и товаров, и интеллектуального потенциала, традиционно аккумулировавшегося в головах советских граждан с сомнительным "пятым пунктом", частью которого, правда, надо было поделиться с союзниками из Тель-Авива. По оценкам госдепартамента, эмиграционная политика в СССР стала помягче уже к 1990 году, что, впрочем, было очевидно не только госчиновникам, но и рядовым нью-йоркским налогоплательщикам, обнаружившим у себя под боком филиал Одессы с бережно сохраненным названием Brighton Beach. Но американским властям этого показалось мало. Президенты (сначала Буш, а затем и Клинтон), сердечно приветствуя перестройку, ограничились тем не менее полумерой: поправка отменялась, но церемония эта должна была происходить ежегодно и с подачи президента. И режим наибольшего благоприятствования мог не улыбнуться Москве из-за того, что какому-нибудь "рефьюзнику" в очередной раз не улыбнулся райский Brighton Beach.
С 1990 года, гордо зажав в кулаке билет в один конец, территорию СССР покинули более полумиллиона подопечных Джексона — Вэника, из них более 200 тыс. потеряла Россия. Но и это не растопило сердца госдепартамента США. Всерьез намекать о том, что поправка устарела, в Вашингтоне стали лишь тогда, когда забили тревогу местные иммиграционные службы. Стражи визовых врат открыли для себя нечто ужасное (что нашему человеку ясно, как букварь): в России можно стать евреем — жениться, например, или отыскать в Штатах любимого дядюшку, жизнь без которого теряет смысл. А если у дяди племянников, как звезд над Брайтоном, и пустить всех навеки поселиться жилплощадь не позволяет, можно и просто погостить. Временно, а потом и навсегда. Таких гостей соответствующие службы стали называть нелегалами, а бороться с ними — по всей строгости иммиграционных законов. Тут-то г-н Вэник подошел совсем близко к своей мечте: перестать быть именем нарицательным.
Есть, конечно, в решении Клинтона и чисто политические мотивы: ни одна российско-американская встреча не обходилась без жесткого прессинга со стороны Москвы — пора, мол, отменять. А летом, в ходе последнего заседания двусторонней правительственной комиссии, ее сопредседатель Виктор Черномырдин рискнул даже войти в контакт с самими лоббистами поправки из Национальной конференции по делам советских евреев. И те признали: пора! Дар приурочили к визиту Ельцина (если, конечно, мнение Клинтона разделит конгресс). И теперь президенты двух стран, возможно, подпишут некий документ о либерализации торговли. Впрочем, дискриминационных ограничений, пусть и не со столь драматической судьбой, в американском законодательстве на российский век хватит.
НАТАЛЬЯ Ъ-КАЛАШНИКОВА