Перед открытием выставки ДОМИНИК ПЕРРО ответил на вопросы АЛЕКСЕЯ Ъ-ТАРХАНОВА.
— Мариинка для вас — закрытая страница? Или еще нет?
— И да и нет — это три года работы всей моей мастерской. Мы очень любили этот проект и старались, чтобы он был закончен.
— Разрыв контракта был очень болезненным?
— Да, помимо того что это был тяжелый моральный удар, он затронул мастерскую и в финансовом плане. К счастью, у нас были еще проекты.
— Вам известно, что происходит с проектом?
— У меня по-прежнему нет официальных известий. То, что у меня есть,— более или менее случайная документация, которая к тому же опять устарела. Я не могу влиять на этот проект, я не знаю, что с ним будет.
— По диагонали от Мариинского стенда в этом же зале находится стенд университета в Сеуле, начатый тогда же, но уже законченный.
— Да, это другой пример организации работы с западным архитектором. Этот проект раз в десять больше, чем Мариинский, ничуть не менее сложный функционально, и он готов. Он построен. Так работают в Корее, во Франции, в Китае, в Испании, но, видимо, не в России.
— Ваш заказчик утверждает, что ваш купол построить невозможно — никто не берется.
— Этого не может быть. Есть множество предприятий в Англии, Германии и Испании, которые готовы были работать вместе со мной над строительством этого купола. Крыша олимпийских кортов в Мадриде гораздо сложнее устроена, чем купол Мариинки, но он спроектирован, рассчитан и строится. Через год он будет работать.
— Значит ли это, что обещание построить театр Перро без Перро было просто пустым звуком?
— Я не знаю, на что рассчитывают мои бывшие русские партнеры. Но у меня нет ни обиды, ни тем более злорадства.