В этом году в Великобритании день свободы от налогов — первый день года, с которого британцы, как считается, начинают работать на себя, поскольку заработанное до этого уходит в бюджет,— пришелся на 2 июня. Идея подсчитывать налоговое бремя в днях вызвала большой интерес в России. Обозреватель "Власти" Сергей Минаев считает, что все дело в разнице между барщиной и оброком.
Британские исследователи относятся к подсчетам налогов в днях с большой серьезностью. Научная организация под названием Adam Smith Institute впервые начала объявлять о дне свободы от налогов (Tax Freedom Day) в 1991 году, однако ее расчеты позволяют определить, на какое число приходился этот день с 1965 года. Согласно этим расчетам, тогда британцы работали на налоги с 1 января до 27 апреля. К 1970 году длительность налоговой работы сильно увеличилась — день свободы наступил, как и в нынешнем году, 2 июня. К 1973 году британцы стали работать на налоги значительно меньше — с 1 января до 11 мая. Но в 1975 году день свободы снова вернулся на 2 июня. К 1980 году срок отработки всех британских налогов передвинулся на 11 июня, а к 1982 году — вообще на 20 июня. Такого больше не повторялось, и в 1993 и 1994 годах день свободы от налогов наступил значительно раньше — 23 мая (в этот же день это произошло и в 2003 году). В 1997 году днем налоговой свободы стало 26 мая. В прошлом году знаменательной датой было 4 июня — таким образом, в этом году работать на налоги британцам пришлось на два дня меньше.
Сразу после того как работники Adam Smith Institute обнародовали дату, на которую приходится день свободы от налогов в этом году, британская консультационная фирма BDO Stoy Hayward LLP представила собственные подробные расчеты, объясняющие, за счет чего налоговое рабочее время налогоплательщиков с 1997 года (когда к власти пришло нынешнее лейбористское правительство) по 2008 год увеличилось на 7 дней. По этим расчетам, на уплату подоходного налога и отчислений на социальное страхование средний британский налогоплательщик сейчас тратит два с половиной месяца — на 10 дней больше, чем в 1997 году. На уплату местных налогов налогоплательщик тратит целую неделю работы, что значительно больше, чем в 1997 году. Впрочем, несмотря на общую озабоченность британцев тяжестью налога на наследство и на приращение капитала, выяснилось, что рабочее время, уходящее на их уплату, не увеличивается и составляет всего один день (причина в значительных налоговых льготах, предоставляемых подавляющему большинству налогоплательщиков). Напротив, рост продолжительности рабочего времени, которое тратится на уплату подоходного налога, связан прежде всего с тем, что налоговые льготы применяются все в меньшей степени. Хотя базовая ставка подоходного налога не растет, а снижается, границы годового дохода, подпадающего под ту или иную ставку налога, повышаются лишь в соответствии с инфляцией, в то время как зарплаты в стране растут значительно быстрее. Таким образом, все больше и больше британцев подпадают под максимальную ставку в 40%.
Британские исследователи также придают большое значение международным сопоставлениям. Согласно данным Adam Smith Institute, в 2006 году в Великобритании на отработку налогов граждане тратили в среднем 156 дней, в то время как в США — 119 дней, в странах еврозоны — 177 дней, а в странах Евросоюза в целом — 164 дня. При этом в 2005 году разница между странами еврозоны, Евросоюза и Великобританией была более значительной: граждане еврозоны отрабатывали налоги дольше на целый месяц, а граждане Евросоюза — на три недели. Сейчас эта разница уменьшается. Как полагают исследователи из Adam Smith Institute, значительную роль в сокращении разрыва между Великобританией и другими европейскими странами играет то обстоятельство, что в странах Восточной Европы все большее распространение получают пониженные ставки подоходного налога, а в ряде случаев и плоская шкала этого налога.
Надо заметить, что при расчете дней налоговой отработки специалисты этого института применяют весьма примитивный метод. Они определяют отношение бюджетных налоговых поступлений к национальному доходу (при этом берутся поступления не только от прямых, но и от косвенных налогов, вроде НДС или табачных и алкогольных акцизов) и затем, исходя из этого отношения, делят год на две части — до отработки и после отработки налогов. Авторы расчетов указывают, что необязательно брать национальный доход, можно использовать и более традиционный показатель — ВВП. Этот показатель часто используется в других странах — прежде всего в США, которые можно считать пионерами перевода налогового бремени в рабочие дни (британские разработки в этой области представляются наиболее интересными прежде всего потому, что граждане этой страны по традиции относятся к собственным налогам наиболее трепетно и разумно).
Расчеты, проведенные в других странах по их собственным методикам, показали, например, что в США в этом году день свободы от налогов наступил 23 апреля, в Венгрии — 20 мая, а в Словакии — 22 мая. На прошлой неделе, после того как стало известно о наступлении дня налоговой свободы в Великобритании, российские средства массовой информации занялись собственными подсчетами. Кто-то, исходя из того, что в России ставка подоходного налога составляет всего 13%, рассчитал, что российский день налоговой свободы наступил уже в феврале. Кто-то, основываясь на указании вице-премьера, министра финансов Алексея Кудрина на то, что в России налоговое бремя на экономику составляет 34,7%, подсчитал, что в этом году день налоговой свободы в России пришелся на 7 мая (ровно на день инаугурации нового президента).
В общем, вычислять общенациональный день налоговой свободы можно по-разному. Более того, каждый способен с большой точностью сделать это в отношении собственного трудового года, основываясь на личных доходах и налоговых платежах (правда, для этого нужно сохранять все магазинные чеки с указанием уплаченного НДС и не забывать, что с каждой купленной бутылки спиртных напитков и каждой сигаретной пачки уплачены акцизы). Отдельный вопрос, однако, состоит в том, как возникла идея выражать денежные платежи в трудовых днях и почему она пользуется таким пониманием и популярностью среди граждан разных стран.
Идея дня налоговой свободы, по-видимому, близка людям потому, что историческая память подсказывает им: где оброк, там и барщина, причем барщина гораздо хуже. Например, в Великобритании до завоевания ее норманнами в 1066 году в полном соответствии с древнеримскими традициями процветало рабство: все работы у англосаксов выполнялись рабами, рабы высоко ценились (за раба давали упряжку из восьми быков) и являлись желанным военным трофеем. Вильгельм Завоеватель, прибывший из Нормандии, где рабство считалось давно отвергнутым римским пережитком, запретил работорговлю, и к 1120 году рабство в стране исчезло. Однако в обмен на свободу и небольшой участок земли рабы получили семидневную барщину в качестве пахарей или пастухов. На барщине находились не только бывшие рабы, и к XIII веку все земледельцы Англии оказались разделенными на два относительно равных класса: те, кто отрабатывал лорду ренту за земельный участок барщиной, и те, кто платил лорду деньгами, то есть оброком. Отрабатывающие барщиной являлись крепостными крестьянами, не имели права уходить с участка и могли выдать дочь замуж только с разрешения лорда, который не давал это разрешение бесплатно. Крепостным крестьянам запрещалось подавать жалобы в королевский суд: они должны были судиться только судом лорда. К ним применялась средневековая английская мудрость: "Крестьянина нужно как следует обдирать, потому что он подобен иве — она хорошо растет только тогда, когда ее обрезаешь". Крепостными были и все потомки барщинных крестьян. Их можно было продавать вместе с земельным участком, но в отличие от англосаксонских рабов их нельзя было безнаказанно убивать или продавать поодиночке, как скот. Перестать быть крестьянином можно было, только прожив год и один день в городе в качестве горожанина: в соответствии со средневековой поговоркой "Городской воздух освобождает".
Те, кто платил ренту оброком, являлись свободными фермерами и могли в качестве свободных людей подавать жалобы в королевский суд. Разницу между барщинными крестьянами и оброчными фермерами ликвидировало только крестьянское восстание 1381 года: после него крепостничество не практиковалось, хотя так и не было отменено. Сейчас британцы, пересчитывая налоговый оброк бюджету в дни на государственной барщине, как бы вспоминают те времена, намекая на то, что в начале года они не являются свободными гражданами: неслучайно в качестве повода для празднования употребляется слово "freedom" (свобода).
В России крепостное право c барщиной и оброком в его окончательном виде было создано государством исключительно в налоговых целях. Решив обложить всех крестьян подушным налогом, Петр I приказал провести всеобщую перепись. Историк Василий Ключевский пишет: "Указы о первой ревизии юридически смешали два крепостных состояния, прежде различавшиеся по закону,— крепостное холопство и крепостное крестьянство. Крепостной крестьянин был крепок лицу землевладельца, но при этом он был еще прикреплен и к своему состоянию, из которого не мог вывести его даже землевладелец; он был вечно обязанный государственный тяглец. Холоп, как и крепостной крестьянин, был лично крепок своему господину, но не нес государственного тягла... Законодательство Петра распространило государственное тягло крепостных крестьян и на холопов. Таким образом, изменился источник крепости: как вы знаете, прежде этим источником был личный договор холопа или крестьянина с господином; теперь таким источником стал государственный акт — ревизия... С тех пор, как не стало ни холопов, ни крепостных крестьян... оба эти состояния заменились одним состоянием — крепостных людей, или душ".
В зависимости от обстоятельств владельцы душ обременяли их либо барщиной, либо оброком. На барщине обычно работали половину недели, но часто и четыре-пять дней в неделю (а в отдельных случаях и всю неделю целиком, получая от помещика месячное пропитание и превращаясь таким образом просто в рабов). Оброк во времена Екатерины II составлял от 1 до 5 рублей в год. При этом все крестьяне должны были обеспечивать и подушную подать, которая к 1794 году достигла 1 рубля в год. В этой ситуации (1 рубль оброка и 1 рубль подати в год) было некое изящество — рубль государству и рубль барину. Если учесть, что в конце XVIII века рыночная стоимость крепостного человека составляла примерно 100 рублей, картина становится еще приятнее: человек платил 1% своей душевой стоимости барину, а 1% — бюджету. Таким образом, русский человек исстари привык увязывать оброк, налог и барщину, и идея пересчитать современные налоги в барщинные дни напрашивается сама собой.
Еще больше подкрепляет эту идею советский опыт. В СССР власти придавали значение не столько денежным налогам, сколько принудительному труду, причем граница между трудом в обычных условиях и трудом в лагерях была весьма условной, если учесть сталинский закон об уголовном наказании за прогул. Особым видом барщины были коммунистические субботники — так сказать, дополнительный коммунистический налог в трудовой форме под видом добровольности. В общем, современные российские налогоплательщики, учитывая свой исторический опыт, должны быть готовы примерить на себя роль барщинных крестьян и советских бойцов трудового фронта едва ли не больше любых налогоплательщиков мира.