Недавно вышла книга Юлии Сысоевой "Записки попадьи". Автор характеризует свое произведение как "рассказ о жизни, быте и семейном укладе православных священников". Анна Наринская увидела в книге недосказанность, общую для подобных произведений, которых сегодня издается довольно много.
Саму книжку Юлии Сысоевой, согласно аннотации "жены священника, красивой и образованной женщины, у которой, пока книга готовилась к печати, родилась третья дочь", обсуждать не очень интересно. Потому что это не очень интересная книжка. Похоже, трудясь над этим текстом, который в общих чертах можно охарактеризовать как несмелый ликбез, матушка Юлия мысленно обращалась к сплетницам с лавочки у подъезда, от которых, по ее собственному признанию, она многого натерпелась. "Мы живем в обычной московской девятиэтажке. Первые годы к нам было очень настороженное отношение, нас постоянно обсуждали. Когда у меня появилась "десятка", ее называли иномаркой. Когда я пошла работать и у наших детей появилась няня, то ее каждый день буквально атаковали все наши дворовые кумушки, расспрашивая, сколько мы ей платим и как живем, на что спим и что едим". "Записки попадьи" — развернутый ответ таким вот кумушкам. Автор записок упорно повторяет, что нет, нигде не сказано, что священник должен быть бедным, и как раз очень правильно, если он благополучен. А то, что большинство священников бедны,— ужасная несправедливость, ведь работа у них страшно тяжелая. Приводится даже расписание "одного дня из жизни рядового священника" — церковная служба начинается в семь или восемь утра, а рабочий день после совершения всяческих треб и духовных бесед с прихожанами завершается в девять. А пузатость большинства священников — она не от переедания, а от "голосовых нагрузок": "Это связано с физиологическими изменениями в организме, когда во время пения повышается внутреннее давление в легких и брюшной полости". Все эти утверждения, а также множество других подобных, содержащихся в книжке, конечно, внушают сочувствие. Но те самые тетки с приподъездной скамейки таких книг читать не станут, а рассчитана она именно на них. Как стилистически, так и интеллектуально. А другим — таким, которые вообще читают книги — нет, неинтересно. И не то чтобы про священников неинтересно — совсем наоборот. Только интересно другое.
Самое обидное, что абсолютное большинство книг этого рода сегодня — такие. А их выходит немало — зайдите в любой большой книжный магазин, и там наряду со ставшими уже привычными "Мелочами архи..., прото... и просто иерейской жизни" отца Михаила Ардова, "Записками сельского священника" отца Григория Эдельштейна и "Современным патериком" Майи Кучерской вы увидите с десяток наименований книг, повествующих о священнических и околосвященнических трудах и днях — часто с иронией, но всегда с лиризмом. То, что происходит с переменным успехом на страницах этих книжек, можно назвать бытовым освоением православия. И это вроде бы должно быть довольно актуально для страны, где главными классическими литературными источниками о жизни священства всегда считались душераздирающая "Жизнь Василия Фивейского" Леонида Андреева или карикатурные "Очерки бурсы" Помяловского, а совсем не апологетичные "Соборяне" Лескова.
Кроме того, мало что так подходит для уютного культурного потребления, как замкнутая священническая жизнь. Признаюсь, я не смотрела сериал "Батюшка", который недавно показывали, и даже не знаю, про что он. Но независимо от того, хорош он был или плох, священник, его семья и приход — идеальный сериальный материал. Все элементы налицо: семья с большим количеством разновозрастных детей, что непременно должно породить нужное количество конфликтов; необходимое для хорошего сериала замкнутое пространство — церковная община и главный герой — духовный лидер, в конце каждой серии произносящий мудрую и боголюбивую сентенцию. Материал можно брать откуда угодно, даже из "Записок" Юлии Сысоевой. Например, у нее там рассказывается про одного батюшку, у которого была матушка и шестеро детей: "Служил себе батюшка на приходе, не думал не гадал, как напало на него одно тяжкое искушение. Повадилась к нему на исповедь дьяконша ходить, жена тамошнего дьякона, мать четверых детей". Батюшка с дьяконшей, естественно, подружились, и дошло до того, что решили они из своих семей уйти и "снять себе отдельное гнездышко". Дальше Сысоева историю комкает и разочаровывающее сообщает, что "чем все закончилось на самом деле, никто не знает, кроме Господа Бога". Но завязка есть, а создателям гипотетического сериала вовсе не обязательно быть такими богобоязненными, как матушка Юлия.
В отличие от неснятого сериала проблема с теперешними книгами "о жизни, быте и семейном укладе православных священников" состоит в том, что практически все они ни туда ни сюда. Авторы, сами священники, их жены и их духовные чада по понятным причинам не хотят рассказывать ничего бытово-скандального и при этом предпочитают — то ли по издательской указке, то ли из самоличной боязни отпугнуть публику — оставаться в сфере этого самого быта, не затрагивая никаких духовных и душевных проблем. То есть того, о чем как раз было бы интересно почитать.