Награды выглядели для многих неожиданно, но критиковать решение жюри под председательством Дэвида Линча кинообщественность не стала. Всех волновал только один вопрос: получит ли "Золотого Льва" скандальный фильм Оливера Стоуна "Прирожденные убийцы". Предвидя опасность, Луи Маль, назвавший картину Стоуна "презренной", отказался от предложенной ему чести вручать "Золотого Льва". Но жюри Линча поступило более гибко и лояльно, нежели жюри Иствуда в Канне, наградившее не менее скандального Тарантино. Стоуну вручили Специальный приз: и почетно, и не столь обязывающе. "Золотой Лев" же был разделен пополам: одна половина досталась тайваньскому режиссеру Цай Миньляню, другая — дебютанту из Македонии Милчо Манчевскому. Против этого трудно возражать, ибо оба фильма талантливы, а их геополитическая комбинация выглядит как нельзя лучше. Характерно, что те же фильмы стали фаворитами альтернативного жюри критиков — FIPRESSI.
Раздача "Львов" оказалась обильной и соответствовала знакомому принципу "всем сестрам по серьгам". Награды не миновали ни новозеландские "Небесные создания" режиссера Питера Джексона, ни американскую "Маленькую Одессу" (режиссер Джеймс Грей), ни итальянского "Быка" (режиссер Карло Мадзакурати). Каждый из этих фильмов, представлявших новые имена, обратил на себя заслуженное внимание и был награжден "Серебряным Львом". Более знаменитые Джанни Амелио ("Америка") и Иржи Менцель ("Жизнь и необыкновенные приключения солдата Чонкина") тоже получили призы, хотя и утешительные. Одно из немногих исключений — ничем не награжденная лента американца Александра Рокуэлла "Кто-то для любви" по сценарию Сергея Бодрова.
Отсутствие выдающегося фильма-лидера стало бедой большинства конкурсных фестивалей, претендующих выдавать патент на качество, диктовать художественную моду и делать погоду в киномире. Страх перед победой Оливера Стоуна в этом контексте легко объясним. "Прирожденные убийцы" — история современных Бонни и Клайда — квинтэссенция фильмов Стоуна, пропитанных спекулятивной актуальностью, грубыми эффектами, клише и фальшивой моралью. Но есть в фильме и новый элемент. Хотя Квентин Тарантино пообещал снять свое имя с титров, его участие в сценарии внесло привкус изощренной и эстетизированной жестокости. "Получился 'Заводной апельсин', но на уровне фруктовой лавки", — суммировали общее мнение журналисты.