приглашает Евгений Федоров
Еще недавно ей не было равных в партии вагнеровской искусительницы Кундри или темпераментной принцессы Эболи из "Дона Карлоса" Верди. Мути ждал ее в La Scala, отдав ей партии Амнерис, Азучены, Ифигении и Фрики, Вольфганг Вагнер сделал совсем молодую певицу, которая и на сцене-то толком не была, абсолютной примадонной на Байройтском фестивале. А она взяла и объявила, что берет выше, то есть становится сопрано. И теперь вместо Брангены она поет Изольду, вместо Амнерис — Аиду, вместо Адальджизы — Норму. На радость оперным фанатам и на зависть конкуренткам поет чудесно. Плотным, сильным и очень красивым звуком с верхними нотами, от которых хочется расправить крылья и полететь вослед звуку, а не вжаться в кресло от избытка децибелов. "Конечно, некоторые говорят, что так нельзя, — с прелестным литовским акцентом рассказывает Виолетта. — Что ей мало было меццо репертуара? Зачем она полезла в сопрано, нас здесь и так много". Ее логика вполне земная: "Если у меня есть для этого голос и высокие ноты, если я люблю и чувствую эту музыку не хуже, а быть может и лучше, чем свои партии меццо, то почему я должна себе отказывать. Хотя, конечно, как сопрано я стала спать менее крепко — все-таки ответственности больше. Все эти верха..."
Она родилась в 150 км от Каунаса в семье инженера и школьной учительницы и музыке решила учиться сама, правда с роялем роман не задался, хотя Виолетта и дошла до консерваторского диплома. "Трояка у меня никогда не было, но играть я не очень любила. Одно хорошо, будучи концертмейстером, я выучила множество опер, что мне сильно пригодилось потом. А так, я всегда в кино сбегала с занятий и по профессии работать не собиралась, даже думала в секретарши пойти, лишь бы не сидеть за пианино". Пластинки с записями Каллас привели ее сначала в вокальный класс, потом на конкурс Франциско Виньяса — так, попытать счастья, а потом в стажерскую группу при Баварской национальной опере. "Я сидела в Мюнхене в крошечной каморке, объедалась шоколадом и бананами, которых мы тогда и не видывали в Вильнюсе, и была абсолютно счастлива".
Уже как сопрано Урмана покорила Нью-Йорк и скоро дебютирует в Париже в Bastille в партии Изольды в визионерской и магической постановке гуру видеоарта Билла Виолы. Затем ей предстоит "Макбет" Верди в том же Париже, дирижировать которым будет Теодор Курентзис, а ставить — Дмитрий Черняков. "Лишь бы на голове не пришлось стоять, — шутит Виолетта, которая не замечена в любви к оперному модернизму. — Я встречусь с Теодором в Париже, где он сейчас репетирует "Дона Карлоса", и там мы будем обсуждать музыку и темпы. Очень боюсь, что он будет замедлять, а это весьма неудобно для партии леди Макбет с ее вокальной эквилибристикой".
В Москву, в которой она была лишь однажды в 1980-х как турист, Виолетта Урмана приедет, что называется, на белом коне, со своим верным концертмейстером Яном Филиппом Шульце и коронной программой из вагнеровских "Пяти песен на стихи Матильды Везендонк", которые сам композитор называл эскизом к Тристану, югендштильными песнями Рихарда Штрауса и романсами Рахманинова (споет и Вокализ), которые она с успехом исполняет на Западе, но впервые отважится представить русскоязычной публике.
Концертный зал им. П. И. Чайковского, 26 мая, 19.00