В Сербии вчера прошли парламентские выборы. Их фаворитом заранее объявили националистическую Сербскую радикальную партию. Если радикалам удастся сформировать правящую коалицию, они обещают развернуть Сербию в сторону России, а взамен требуют от Москвы мощной экономической поддержки. За тем, как куется российско-сербская дружба, в Сербии наблюдал спецкор "Ъ" МИХАИЛ Ъ-ЗЫГАРЬ.
"Патриоты" и "предатели"
За два дня до выборов, когда предвыборная агитация была уже завершена, сербское правительство приняло два важных решения. Во-первых, члены кабинета министров единогласно проголосовали за заключение нефтегазового соглашения с Россией, предусматривающего приобретение "Газпромом" компании "Нефтяная индустрия Сербии".
— Мы не хотели, чтобы какая-либо партия использовала заключение этого соглашения для предвыборной агитации,— объяснил бывший спикер сербского парламента Драголюб Мичунович, член Демократической партии президента Бориса Тадича.— Сейчас сразу несколько сербских партий пытаются устроить соревнование, кто из них больше любит Россию. Мы друзья России не меньше, чем партия премьера Воислава Коштуницы, поэтому мы не хотели давать ему возможность приписывать себе заслугу заключения соглашения с "Газпромом". Ведь это соглашение подписывал президент Тадич.
Именно поэтому Демократическая партия специально затягивала утверждение соглашения правительством, чтобы не давать своим политическим соперникам предвыборных очков.
Единственная партия, которая не старается доказать, что любит Россию,— либеральные демократы Чедомира Йовановича. В пятницу она провела митинг протеста около здания правительства, выступив против соглашения о продаже национальной нефтяной компании "Газпрому". Господин Йованович считает, что нефтяную компанию нужно продавать на открытом тендере, к которому были бы допущены и европейские покупатели. Либерал-демократы получили 7% на прошлогодних парламентских выборах и имеют все шансы сейчас повторить этот результат. Впрочем, они не так популярны не потому, что не хотят дружить с Россией, а потому, что считают, что Сербии следует отказаться от Косово, принять реальность и сосредоточить все свои усилия на вступлении в Евросоюз.
Вторым важным решением, принятым правительством, было утверждение соглашения с ЕС. Его от имени правительства подписал вице-премьер Божидар Джелич, член все той же Демпартии Бориса Тадича. Однако премьер Коштуница не признал подписания этого соглашения и обвинил президентскую партию в предательстве национальных интересов. Как объяснил соратник премьера из министерства по делам Косово и Метохии Душан Пророкович, в соглашении с ЕС говорится, что оно не распространяется на территорию Косово. Значит, считают соратники премьера, подписав это соглашение, Демпартия фактически соглашается с независимостью Косово. Но в лагере президента так не думают.
— В ходе предвыборной кампании многие политики пытались злоупотреблять патриотизмом. Они говорили: мы патриоты, а все остальные не патриоты, а предатели. Это, конечно, падение уровня кампании,— объяснял Драголюб Мичунович.— Никто не спорит об экономике, о борьбе с коррупцией, всплеск эмоций вокруг Косово.
Господин Мичунович не случайно говорил о патриотах и предателях. После подписания соглашения с ЕС в Белграде появились плакаты, призывающие к убийству президента Тадича — "за измену родине". По словам экс-спикера, их расклеивала группа футбольных болельщиков, обвинявшая президента в том, что он "продал Косово ради вступления в Евросоюз".
Тема политических убийств в нынешней кампании поднималась не один раз. Всего за пару дней до выборов в сербской столице появились еще и черные плакаты с надписью "Премьер коалиции" и двумя фотографиями: на одной — премьер Коштуница, а на другой — целящийся человек с пистолетом. Плакат имел двойной смысл. Во-первых, он говорил, что именно Коштуница убил нынешнюю демократическую коалицию, а во-вторых, намекал на то, что действующий глава правительства причастен к самому громкому политическому убийству в современной истории Сербии — гибели премьера Зорана Джинджича, убитого в 2003 году.
В партии господина Коштуницы уверены, что эти плакаты расклеивали сторонники президента Бориса Тадича.
— Значит, о новой коалиции между вами и партией президента речи быть не может,— спросил я Йована Палалича, главу исполкома партии премьера Коштуницы.
— Да, это будет тяжело после всего, что между нами произошло, очень тяжело.
— Значит, договориться с радикалами вам будет проще?
— С ними — возможно, но все определится после выборов.
Нынешние выборы отличаются от всех предыдущих не только тем, что впервые радикальная партия имеет реальный шанс выиграть и сформировать правительство, но и тем, что они проходят еще и на территории Косово. Последние десять лет все выборы в Косово организовывала миссия ООН, в них участвовали албанцы, а сербы их бойкотировали. Сейчас все наоборот. Выборы организовывал Белград, сербы голосовали, а албанцы бойкотировали. При этом косовские сербы выбирали не только парламент Сербии, но и местные органы власти. И именно эти выборы ООН, ОБСЕ и косовское правительство не признают. Тем не менее Белград все же решил провести это голосование, чтобы создать в Косово сербские органы власти в противовес албанским.
— Получается, что Сербия взяла пример с Грузии? — спросил я у одного из членов российской делегации наблюдателей.— Михаил Саакашвили в Южной Осетии в противовес правительству Эдуарда Кокойты создал правительство Дмитрия Санакоева. Точно так же и Белград создает свои органы власти в Косово в противовес Приштине, не так ли?
— Да, правильно. Именно так все и происходит. Только я вам этого не говорил.
"Наши" в Белграде
Накануне выборов в Белграде присутствовало ощущение легкого психоза. Несмотря на то что агитация была официально запрещена, эмоции вовсе не иссякли. На улице Князя Милоша возле гостиницы "Москва" пенсионер забрался на фонтан и иступлено кричал про то, что сербы не отступятся от Косово, как бы на них ни давили европейцы. Многие прохожие были готовы с ним спорить, но никто, кажется, не считал, что старик сошел с ума, и не попытался снять его с фонтана.
Недалеко, на улице Князя Михаила молодежное движение "Сербские врата" продавало буклеты и георгиевские ленточки.
— А что это за ленты? — удивленно спрашивали проходившие мимо девушки.
— Это ленточки святого Георгия. В России это символ победы. Вы ведь знаете, что 9 мая в России был День Победы. Видели, какой у них был парад?
Прохожие кивали. Парад на Красной площади в новостях видели здесь все. Почти всем белградцам он безумно понравился.
— За последнее время у нас было много войн и ни одной победы. Поэтому смотреть на то, как русские празднуют День Победы, очень приятно,— делился впечатлениями белградский студент Драган.
— Откуда у вас георгиевские ленточки? — спросил я у активистов "Сербских ворот".
— Их нам привезли комсомольцы из России.
— Комсомольцы? — уточнил я.
— Ну да. Или они сейчас по-другому называются?
На официальном сайте движения "Наши" я выяснил, что это именно они привезли ленточки "Сербским вратам".
— А почему вы раздаете листовки, если агитация уже завершена? — поинтересовался я.
— А мы ни за кого не агитируем. Сегодня день Европы, и именно его мы и отмечаем. Мы пытаемся найти ответы на вопросы: что такое Евросоюз, на какие уступки нам придется пойти, чтобы стать его членом, и почему нам не предлагают никакую другую альтернативу, кроме вступления в ЕС?
— Ну, альтернативой вступления в ЕС может быть, например, вступление в СНГ,— предположил я.— Вы хотите, чтобы Сербия вступила в СНГ?
— Мы знаем, что такое СНГ. Но вообще-то мы хотели бы, чтобы в Сербии началась общественная дискуссия о том, что такое Евросоюз и что от нас потребуется для того, чтобы вступить в него. Мы хотим быть частью Европы, но должны знать, какой ценой.
Реалисты и идеалисты
Но куда более убедительными в выражении любви к России пытались быть сербские политики, которые накануне выборов встречались с российскими наблюдателями из Госдумы и Совета федерации. Тот же Драголюб Мичунович из "прозападной" Демпартии президента Тадича долго рассказывал, что еще в 14 лет воевал против фашистов, а в этом году с радостью смотрел по телевизору военный парад в Москве. Еще он говорил, что для России будет очень выгодно, если Сербия вступит в Евросоюз — тогда у нее внутри ЕС появится надежный союзник и лоббист.
Депутаты смотрели на него строго, но не враждебно.
— Если вам будут говорить, что Россия против сближения Сербии с Евросоюзом, не верьте. Это не правда,— утешал его сенатор от Ингушетии Василий Лихачев.
Правда, к лидерам Сербской радикальной партии российские парламентарии были куда более благосклонны. Один из руководителей партии Драган Тодорович рассказывал россиянам, что Сербия не должна смотреть на запад, а наоборот, очень скоро обернется на восток и будет торговать и сотрудничать исключительно с Россией.
— Если нам удастся создать коалицию,— говорил он,— то как минимум в течение трех-четырех месяцев нам будет очень тяжело. На нас начнется усиленное давление Запада, нам устроят девальвацию динара, обрубят все западные инвестиции. Без российской помощи мы обойтись точно не сможем. В последние годы мы выживали сами, понимая, что у России свои проблемы. Но теперь, когда Россия стала сильной, встала с колен, снова провела военный парад 9 мая, мы ждем, что она наконец-то начнет нам помогать. А если вдруг окажется, что России Сербия не нужна, то сами в одиночку мы точно не справимся.
Российские депутаты пожелали сербским радикалам удачи, а депутат от ЛДПР Ирина Горькова передала письмо от лидеров своей партии и подарочную бутылку водки "Жириновский".
Затем парламентарии встречались с представителями партии премьера Воислава Коштуницы. Те жаловались, что сторонники президента Тадича пытаются купить голоса избирателей, раздавая им продовольственные наборы.
— Не переживайте, мы с вами. Спите спокойно,— увещевали российские парламентарии.
— Кто из политиков показался вам наиболее убедительным? — спросил я у парламентариев после всех встреч.
— Наверное, Мичунович из партии Тадича,— вдруг призналась Ирина Горькова из ЛДПР.— Он реалист, а все остальные идеалисты.
— Но он же совершенно антироссийский! — заспорил с ней Михаил Емельянов из "Справедливой России".
— Ну, поэтому мы ему и не улыбались. Но вообще-то он не антироссийский, а просто реалист,— настаивала Ирина Горькова.
— А я все же считаю, что самые убедительные — радикалы,— твердил Михаил Емельянов.— То, в чем пытаются убедить нас демократы,— это иллюзия. Они не смогут дружить одновременно и с Россией, и с Западом. У них не получится. Запад заставит их сделать выбор.
— Россия готова взять на себя ответственность за Сербию? — спросил я.
— А что Сербия, всего девять миллионов. У меня в Ростовской области живет больше четырех миллионов,— ответил депутат Емельянов.— Для России девять миллионов — это не так уж и много. В общем-то мы смогли бы их запросто прокормить. Тем более здесь очень многое можно взять. Это хороший рынок, нужно будет купить и аэропорт, и авиакомпанию JAT. Потом опять же медеплавильный завод, его Дерипаска трижды пытался уже купить, но они ему не дали, потому что Запад надавил. А теперь у нас все может получиться.