концерт / классика
В среду в Национальной филармонии состоялся заключительный концерт фестиваля "Французская весна в Украине". Нескольким десяткам выставок, концертов, кинопоказов, спектаклей и презентаций в 11 городах Украины подвело итог выступление французских музыкантов — скрипача Немании Радуловича и пианистки Лор Фавр-Кан. Слушала ЮЛИЯ БЕНТЯ.
В этом году "Французская весна в Украине" состоялась уже в пятый раз — и, кажется, настолько масштабного фестивального анклава Украина до сих пор не знала. Секрет его успеха, в общем-то, понятен: если всевозможные "дни украинской культуры" за рубежом, как правило, ориентированы на глубинную национальную традицию, то французы захватывают новые территории (в этом году фестивальные события проходили в 11 городах Украины) с помощью самого нового, молодого и рискованного, чем только может похвастаться французское искусство.
Центром притяжения концерта-закрытия стал именно такой музыкант — совсем юный, темпераментный, играющий классическую музыку так, будто солирует в каком-нибудь уличном оркестре. Можно было даже не заглядывать в программку, чтобы догадаться: Немания Радулович — югослав по происхождению, которого судьба подарила Франции для поднятия тонуса академического музицирования. Исполнительское искусство он изучал поочередно в трех странах: в Германии у Джошуа Эпштейна (Высшая школа музыки и театра города Саарбрюкен), в родном Белграде в классе Деяна Михайловича и, наконец, в Парижской консерватории под руководством Патриса Фонтанарозы, параллельно участвуя в мастер-классах Иегуди Менухина и Сальваторе Аккардо. С 11-летнего возраста Немания Радулович воспринимает свои победы на музыкальных состязаниях как должное: он лауреат первых премий конкурсов имени Ярослава Коциана (Чехия, 1996), Балиса Дварионаса (Литва, 1997), Джордже Энеску (Румыния, 2001), Йожефа Иоахима (Германия, 2003), а также II премии конкурса имени Антонио Страдивари 2001 года в итальянской Кремоне — в тот год I премию не присудили никому.
Уже глядя на то, как Немания Радулович выходил на сцену, стало понятно, что ни с партнерами по концерту, ни с Концертом для скрипки с оркестром Феликса Мендельсона он церемониться не будет. Скрипач отвесил глубокий поклон всей гривой черных вьющихся волос и решительно принялся листать дирижерскую партитуру, чтобы показать Николаю Дядюре, что играть нужно не с начала, то есть традиционной оркестровой экспозиции, а прямо с того места, где вступает скрипка. Дирижер не стал сопротивляться.
Будь на этом концерте Феликс Мендельсон, его бы, вероятно, шокировал тот напор, с которым солист подошел к исполнению его музыки. Собственно, у Мендельсона-композитора довольно двойственная репутация, причем недолюбливают его за отчасти формальное, слишком рациональное отношение к написанию музыки и некую тщедушность, присущую ранним немецким романтикам. Для Немании Радуловича этот стереотип, вероятно, стал своего рода вызовом, поводом в очередной раз доказать, что хороший исполнитель сумеет высечь искры даже из обыкновенных гамм и арпеджио. Концерт он отыграл с нажимом, рывками, в значительно ускоренном темпе, иногда едва не переходя грань, за которой начинается избитая "цыганщина", однако настолько нескучно, что после его окончания зал взорвался овациями.
В Концерте для скрипки и фортепиано с оркестром, который Мендельсон сочинил в 14-летнем возрасте, задача усложнилась: если скрипичный концерт — это все-таки одна из вершин немецкого романтизма, то в двойном концерте кажется, что композитор нарочно пользовался стандартным набором простых музыкальных средств, не столько сочиняя музыку, сколько складывая головоломку из ее отдельных эпизодов. Немания Радулович на пару с 32-летней французской пианисткой Лор Фавр-Кан и в сопровождении струнной группы Симфонического оркестра Национальной филармонии под управлением Николая Дядюры нашли достаточно точных красок, чтобы сложить этот "кубик Рубика",— и снова были вознаграждены бурными аплодисментами.
Филигранную технику Немании Радуловича и его "точечные" эмоциональные атаки во втором отделении должно было уравновесить "Море" Клода Дебюсси — три симфонических эскиза о звездах над морской гладью, волнах и разговоре ветра с морем. Николай Дядюра чуть понизил тонус игры, однако добиться от своего оркестра иллюзии легкости и размытости звучания так и не смог — вместо звуковой пастели здесь то и дело пробивались чистые яркие цвета, а вместо расфокусированной дымки — до обидного четкий рисунок. Возможно, чтобы добиться нужного эффекта, партитуру Дебюсси стоило предварительно опустить в морскую воду — чтобы от красивых кругленьких ноток, штрихов и деления на такты остались одни лишь воспоминания.