Стакан молока, пожалуйста!
Хербьерг Вассму
М.: Иностранка, 2008
Хербьерг Вассму давно и хорошо знают в Норвегии и Европе. Она одна из самых уважаемых и почитаемых авторов, обладательница огромного количества литературных премий, в том числе престижной Скандинавской премии, которую иногда называют "норвежский литературный Нобель". Героини ее книг — как, например, Дина из единственного издававшегося на русском языке романа Вассму "Книга Дины" — как правило, сильные женщины в тяжелых обстоятельствах. Главная героиня романа "Стакан молока, пожалуйста!" — напротив, совсем не сильная. Это пятнадцатилетняя русская девушка со странным именем Дорте из нищей литовской деревни. Хорошая девочка, которая была скромна до того, что даже стеснялась целоваться со своим парнем-пекарем, но согласилась на работу за границей и оказалась секс-рабыней в Норвегии.
Секс-рабство сегодня — тема актуальная и репортерская, статей и книг по ней все больше. Роман 63-летней писательницы — не о том, как бьют и насилуют, а о том, что помогает беспредельно униженному человеку сохранить себя. Дорте спасают воспоминания о ее семье, о погибшем отце: "Отец часто говорил, что важно научиться прощать самого себя. Важно потому, что только так можно простить других".
Даже псевдоним, который выбирает себе ставшая проституткой Дорте — "Анна Каренина", определен ее детскими воспоминаниями. Это единственная книга, которую Дорте берет из дома с собой, потому что отец часто ей читал ее в детстве. Все, что Дорте запомнила, "что герои часто говорили, как любят друг друга, а через минуту уже разговаривали так, словно полны друг к другу ненависти. Что они были богаты, но не были счастливы, и что они огорчались из-за мелочей и часто скучали. Отец называл эту книгу шедевром любовной психологии. Но Дорте помнила, сколько там тоски, а тоски ей и так хватало". Но когда она наконец решается перечитать роман слова кажутся "более пустыми, чем они были дома". Не потому, что литература несовместима с жизнью. А потому, что "Анна Каренина" — роман о любви, а что может знать о любви девушка, в пятнадцать лет превращенная в подстилку?
Бега
Юрий Алексеев
М.: Жук, 2008
Маленькое и симпатичное издательство "Жук" возникло всего два года назад и еще не окончательно определилось с форматом, издавая вперемешку записки журналиста Максимова и подарочные иллюстрированные альбомы. Однако самое интересное направление издательства — публикация забытых или вовсе не известных советских авторов. Здесь вышло, например, "Заседание о смехе" Алексея Бонди — написанные в 20-х годах прошлого века фельетоны актера и писателя, соратника Мейерхольда и одного из создателей "Необыкновенного концерта" в Театре Образцова. Ретросатирическую тему продолжает роман фельетониста журнала "Крокодил" Юрия Алексеева "Бега", никогда ранее не публиковавшаяся и в высшей степени заслуживающая публикации книга 1971 года.
В конце 1960-х — начале 1970-х годов, когда писал свою книгу Алексеев, в Советском Союзе дела с сатирой обстояли отлично, но в газетно-журнальном и эстрадном формате. Именно в его пределах и предлагалось оставаться в большом числе расцветшим в эти годы сатирическим талантам. Поэтому советская фельетонно-скетчевая традиция была, а вот романной не было. Но была классическая, которой автор и воспользовался: герой-авантюрист отправляется в погоню за легкой наживой, по пути встречая невероятные типажи и влипая в невероятные ситуации. Герой Алексеева Стасик Бурчалкин, плакатист и игрок на ипподроме, проигрывается в пух, но заодно узнает историю о некоем художнике Пупыреве из Одессы, чьи картины вдруг начали невероятно цениться в Париже, а вот в селе Большие Крохоборы должна храниться картина Пупырева "Голубой козел", которую можно толкнуть за невероятные деньги. Прихватив с собой брата — газетного фельетониста, наш доморощенный пикаро отправляется в Крохоборы, и начинается гонка по всей стране за ускользающей картиной, на которую находится все больше и больше охотников. "Никакому Джерми такой сюжет не по зубам. Это вам не "Развод по-итальянски"!" — говорит Стасик. И, как и над фильмами Джерми, над книгой Алексеева хочется смеяться и сорок лет спустя.