Премия театр
В греческих Салониках вручена премия "Европа — театру" ("Ъ" писал о ней 11 апреля). Специального упоминания жюри в этом году удостоился русскоязычный "Свободный театр", работающий в Белоруссии. Из Салоник — РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ.
За всю историю премии "Европа — театру" и сопутствующих ей мероприятий русский язык становился одним из ее, так сказать, официальных языков лишь дважды: премию "Новая театральная реальность" больше десяти лет назад получал Анатолий Васильев, а в 2000 году главным героем церемонии был Лев Додин, награжденный главной премией. Но вот в этом году по-русски в Салониках играется целых три спектакля. Учитывая, что лауреат "большой" премии Патрис Шеро показывает два камерных спектакля-читки, Саша Вальц не представлена ничем, а "Римини Протокол" и Кшиштоф Варликовский (трое последних — лауреаты в номинации "Новая театральная реальность") показали по одному спектаклю, приоритет русской речи на сцене очевиден. Этим мы обязаны не кому иному, как президенту Белоруссии Александру Лукашенко, режим которого преследует русскоязычный "Свободный театр" из Минска.
Театр этот удостоен специального упоминания жюри. К такой формулировке премия "Европа — театру" прибегла всего второй раз за всю свою историю. В конце 1990-х, во время натовских бомбардировок Югославии, жюри отметило мужество боснийского театра из Сараево: в дни войны там продолжали давать спектакли. Но тогда организаторам хватило такта не показывать сами эти спектакли: в такой ситуации говорить о непосредственно театральных достижениях как-то неуместно. Вот и сейчас одно даже упоминание "Свободного театра" рядом с именами нынешних лауреатов выглядит решением чисто политическим.
Судя по спектаклям, показанным в Салониках, эстетика и основной круг тем театра, которым руководят Николай Халезин, Наталья Коляда и Владимир Щербан, не имели бы шансов привлечь к себе внимание международной общественности, если бы режиссеры и актеры не заняли активную гражданскую позицию. Если и можно назвать минский "Свободный театр" политическим, то только косвенным образом. Личная оппозиция режиму президента Лукашенко каждого из членов группы просто прибавлена к более чем ординарной творческой деятельности этого коллектива: "Свободный театр", основанный три года назад, занимается новыми пьесами и документальной драмой, но никакой реальной опасности для властей Белоруссии, разумеется, не представляет. Между тем на родине спектакли приходится играть едва ли не подпольно, а зрителей извещать по телефону. Правда, за границу "Свободный театр" все-таки выпускают.
Нехитрый механизм насильственной политизации наглядно показал спектакль "Быть Гарольдом Пинтером", придуманный и поставленный Владимиром Щербаном. Постановка навеяна нобелевской лекцией великого драматурга и представляет компиляцию из лекции и отрывков из пинтеровских пьес. Можно сказать, что тема спектакля — процесс рождения литературного персонажа в раздраженном (в том числе и проблемами современного общества) сознании автора. Тема сама по себе вполне законная. Но разработана она, к сожалению, средствами альтернативного студийного театра четвертьвековой давности: очерченная белым квадратом игровая площадка, несколько стульев, агрессивно-отрывистая подача текста, иллюстративно-лобовые мизансцены, обнаженная натура на сцене, полиэтилен как важнейшее изобразительное средство, в целом — компенсация недостатка фантазии притворной суровостью бедного стиля.
Перед самым финалом Пинтер кончается, но неожиданно начинается документальная политика. Актеры рассказывают, как ходили в Минске на демонстрацию против режима, как были арестованы и избиты ОМОНом. Наверняка все это правда, драматическая правда сегодняшней Белоруссии. Но не будь этой неприкрытой и не осмысленной как следует театром правды, кто бы аплодировал спектаклю "Быть Гарольдом Пинтером"? А теперь вот так: говорят, его видел сам господин Пинтер, написал письмо в жюри европейской премии, поддержанное Томом Стоппардом и Вацлавом Гавелом, и жюри не смогло отказать почтенным драматургам. И теперь тысячный зал, заполненный элитой европейского театрального сообщества, смотрит сомнительных достоинств минский спектакль, чтобы потом аплодировать стоя. Вообще-то говоря, получается, что господин Лукашенко победил: он незримо присутствует на высшем собрании театра Европы.