"Было бы хорошо, если правители любили бы музыку"
Накануне московского выступления ДЖОН ЛИЛЛ ответил на вопросы СЕРГЕЯ Ъ-ХОДНЕВА.
— Что именно вас в Бетховене привлекает как исполнителя?
— Я не думаю, что стоит быть специалистом по одному-единственному композитору. Но если бы мне приказали выбрать кого-то одного и играть только его, то я выбрал бы Бетховена. Из-за огромного эмоционального диапазона, из-за силы ума, мощности, с которой все выстроено, из-за того, что в этой музыке вся жизнь и даже больше.
— Кто для вас Бетховен — венский классик или проторомантик?
— Его нельзя втискивать в какую-то ячейку с ярлыком. Он постоянно развивался, был непредсказуем, он не ломал закономерности — он их каждый раз по-разному подстраивал под себя. Вот те же концерты: скажем, Второй (который был на самом деле написан первым) — это действительно раннеклассическое произведение, а уже в Четвертом — вполне романтизм. Я не говорю о последних его вещах, которые, как мне кажется, и сегодня еще не всякий может понять.
— Концерты и сонаты Бетховена вы записали полностью. Сейчас вы как относитесь к этим записям?
— Я не люблю записываться и не люблю свои записи. Сегодня я играю этот концерт так, завтра буду играть иначе, это свойство качественного концертного исполнения. Плюс многое зависит от публики. Вообще, мне кажется, тут задействованы именно три стороны: создатель музыки (композитор), воссоздатель (это мы, музыканты) и слушатель — иначе и музыка будет плоской, не трехмерной.
— Публика ведь тоже меняется.
— Боюсь, что не в лучшую сторону. В том же Лондоне публика хуже, чем раньше. Больше поп-музыки, больше спорта, и только потом классическая музыка. Без поп-музыки, по-моему, вполне можно обойтись, а спорт... ну, животные все равно бегают гораздо лучше, чем люди.
— А как вы относитесь к моде на "исторические" исполнения Бетховена: небольшие оркестры, исторические инструменты, безвибратный звук и так далее?
— Бетховен, как и очень многие композиторы, постоянно сражался за расширение динамического диапазона оркестра, за более сильный звук. Как недавно кто-то сказал, и Баху вряд ли не понравилась бы современная ванная. В любом случае, нужен хороший вкус, но в целом такие эксперименты рассчитаны на слишком поверхностный эффект. Конечно, эта мода поприятнее, чем мода на атональность, но все же она ограничена.
— Про вас говорят, что вы были любимым композитором покойной королевы-матери...
— А, это старая история. Все случилось после того, как на меня однажды напали грабители на улице. Накануне этого я действительно играл для королевы-матери и принца Чарльза — и рассказал журналистам об этом, когда у меня стали брать интервью по поводу инцидента. Вот они-то и раздули этот один-единственный концерт в то, что я, мол, был ее любимый пианист. Если ей нравилось, как я играю, — я рад. Было бы действительно хорошо, если бы коронованные особы и правители любили настоящую музыку. Кажется, еще Платон говорил, что искусство — мера цивилизации, а без него жизнь всего лишь узаконенное варварство... Но кто же сейчас будет воспринимать это всерьез.