В номинациях "Маски" произошло изменение: "новация" переименована в "эксперимент". Однако как ее не называй, без спектакля "ахейцев" фестиваль не обходится. На этот раз режиссер Яна Тумина и художники Павел Семченко и Максим Исаев покажут действо в 16 картинах, повествующее о жизни некого Гобо, в образе которого предстают по очереди то Исаев с Семченко, то игрушечный гномик. Актеры взаимодействуют с собственным изображением на экране; Исаев кормит свою уменьшенную копию, посаженную вместо рыбки в аквариум ("Забытый сон героя"), Семченко перебирает ворох старых женских снимков, с трудом разбирая записанные на обороте имена и даты ("Широкое сердце героя")... Спектакль представляет собой не столько каталог эпизодов жизни некого фантастического Гобо, сколько сборник всех фирменных приемов "АХЕ". Каким образом из этого откровенного шутовства в финале возникает острое чувство ностальгии по даром прожитой жизни — загадка.
"Гроза" в центре Мейерхольда
Магнитогорская "Гроза" в постановке петербургского режиссера Льва Эренбурга — один из лучших спектаклей российской провинции последних лет. В сущности, этот спектакль — череда видений режиссера, возникших после прочтения пьесы. Это набор очень талантливых и неожиданных этюдов на тему "Грозы". Лев Эренбург буквально втискивается между строчками "Грозы", чтобы, раздвинув их как можно дальше, обрушить на зрителя очень талантливо придуманные и истово исполненные эпизоды. Как и положено, действие пьесы проходит у воды. Но это не чинная и величавая Волга, а какая-то заводь, спрятанная за стеной декорации и отражающаяся в зеркальном потолке. Герои Островского буквально пышут жаром, их распирает от переизбытка здоровых жизненных сил. Да только расходуются они в бревенчатой, вроде бы крепко сбитой этой России, увы, впустую, вслепую, по глупости, словно герои обогревают своей энергией не друг друга, как надо было бы, а вселенную. Здесь буянят, рвут страсти в клочья, не экономят на эмоциях и не таят их от мира и от людей. Но "промахиваются" мимо цели во всех своих проявлениях. Любви к России в этой "Грозе" столько же, сколько страха перед ней — так что дискуссии вокруг постановки Льва Эренбурга неизбежны.
"Живой труп" МХТ им. А. Чехова
Режиссер Валерий Фокин переселил героев Льва Толстого из Москвы в Петербург, а художник Александр Боровский приблизил действие к эпохе модерна. Все диалоги происходят на лестничных переходах и площадках трехэтажного особняка. Похожая на гимназистку Лиза (Марина Игнатова) торопливо считает ступеньки, сбегая навстречу Каренину (выдвинутый на "Маску" Виталий Коваленко), а более чинные господа и дамы ездят в шумном лифте. В этом роскошном каменном мешке о воле напоминают не цыганские романсы, а лихая и трагичная музыка Леонида Десятникова. Феде Протасову, сыгранному Сергеем Паршиным, здесь, конечно, не место. Лифтом он пользуется только однажды — чтобы пустить себе пулю в лоб.