Как и предполагал Ъ, досрочное возвращение из отпуска генерал-лейтенанта Александра Лебедя в Тирасполь переломило ситуацию вокруг 14-й армии. Решительный командарм первым делом, вопреки субординации, приостановил выполнение директивы Павла Грачева о реформировании управления армии, тем самым дав понять, что сдаваться не намерен и готов на любые действия, вплоть до открытого неподчинения вышестоящему командованию. А вчера его фактически поддержал и Борис Ельцин заявивший, что действия, которые могут привести к обострению обстановки в Приднестовье, "противоречат интересам России".
Прибыв в Тирасполь в субботу вечером, генерал Лебедь заявил, что директиву министра обороны Павла Грачева о ликвидации управления 14-й армии расценивает однозначно — "это самый наилучший способ взорвать ситуацию в регионе, это преступление". Надо отдать должное Лебедю, он не стал рассуждать о роли своей личности в истории, а сразу заговорил о своих подчиненных и о тех последствиях, к которым, по его данным, могут привести перемены в 14-й армии. Что же касается судьбы самого генерала, то Лебедь не стал заострять внимание на политической подоплеке действий российского военного ведомства, сказав лишь, что, по его мнению, в сложившейся ситуации виноват не министр, не Генеральный штаб, не главкомат сухопутных войск, а некие неведомые "силы из ближайшего министерского окружения". Кроме того, командарм подтвердил, что в случае если управление армии все же будет сокращено и реорганизовано, он уйдет в отставку.
Еще в субботу отказ Лебедя подчиниться министерской директиве выглядел как пассивная форма военного мятежа. Причем, по сведениям, поступающим в Ъ, решение Лебедя было встречено офицерами армии с пониманием и одобрением. Однако уже в понедельник Борис Ельцин, впервые с момента возникновения проблемы высказавшийся о ситуации, фактически поддержал Лебедя, заявив "Интерфаксу" о недопустимости "искусственно обострять обстановку в Приднестровье какими бы то ни было действиями и решениями".
После таких слов президента в крайне затруднительное положение попадает заочный оппонент Лебедя Павел Грачев. Министру теперь придется исправлять положение, благо Лебедь сам подсказал ему выход из ситуации. Грачев, который все это время отдыхал в Сочи и отмалчивался, вполне может сослаться на неведение и нерадивость помощников. Правда, тогда он фактически признает свое поражение и, вероятно, пожертвует каким-либо генералом, на которого и спишет всю вину.
Таким образом, первая решительная попытка руководства российского МО избавиться от Лебедя потерпела неудачу. Конечно, на некоторое время заступничество президента может гарантировать командарму неприкосновенность. Но очевидно, что уязвленный Грачев, ко всему прочему чувствующий в Лебеде претендента на министерское кресло, вряд ли прекратит попытки приструнить непослушного подчиненного. Возможно, теперь борьба против Лебедя примет формы закулисных аппаратных игр и переместится в коридоры Кремля, где Лебедь должен чувствовать себя гораздо менее комфортно, чем в Тирасполе.
Что же касается самого генерала Лебедя, то он, в последнее время стремительно набирающий политический вес уже не только среди офицеров, продолжает избегать прямых ответов на вопросы о перспективах его появления в министерском, а, может быть, даже в президентском кресле. Но это скорее свидетельствует не об инертности генерала, а о его выдержке и умении просчитывать возможные варианты развития событий.
ИЛЬЯ Ъ-БУЛАВИНОВ