Как выяснилось, делается это в общем довольно просто.
Советник посольства Луиза О`Кифф перехватывает в Шереметьеве австралийский джаз-банд по дороге на фестиваль в Эдинбурге (или, наоборот, из Эдинбурга) и подключает к делу местных друзей австралийского джаза: благо по крайней мере один такой в Москве есть — Георгий Бахчиев. Последний договаривается с Московской джазовой ассоциацией насчет аппаратуры, приглашает московских музыкантов и извещает заинтересованных лиц.
Ну и, наконец, с ролью мастера церемоний вполне успешно справляется поверенный в делах Австралии в России г-н Иен Пармитер (Parmeter).
Название австралийского ансамбля может поначалу показаться не совсем к месту — Hollywood Horns ("Голливудские трубы"). Но — вспомните, что первый в истории звуковой фильм назывался "Певец джаза", половина джазового репертуара пришла из кино, и наоборот — музыкальный стиль "ретро" времен "Певца джаза" до сих пор поставляет сюжеты для кинематографа — даже для Фрэнсиса Ф. Копполы с его Коттон-клубом.
"Голливудские трубы" очень мило развлекали светскую публику и "бурными двадцатыми" и даже — кто бы мог подумать — не менее бурными 60-ми, и в общем подтвердили реноме австралийского традиционного джаза: "Миссис Робинсон" Саймона и Гарфанкела из фильма "Выпускник" Майка Николза прозвучала в стиле свинг так, как если бы поп-музыка за последние полвека вообще не изменилась.
Но самое главное было еще впереди: примкнувший к антиподам британец Эрл Окин в стильных белых гетрах продемонстрировал нам тот оригинальный жанр, которого наши ночные клубы с музыкой предложить еще долго не смогут — хотя в принципе в том же жанре вполне мог бы сделать карьеру, скажем, Александр Дольский, если бы поэт в России, пусть даже джазовый, не был бы "больше, чем поэт". Короче говоря, мистер Окин — entertainer: певец, гитарист, поэт-пародист, имитатор. Он играл музыку из Коттон-клуба на губах, да так, что в публике даже начали вертеть головами — в поисках где-то все-таки спрятавшегося трубача.
При этом, казалось бы, сугубо джазовый юмор мистера Окина удивительно универсален: те, кто не понимал английского языка, забавлялся балладами и босса-новами (на безукоризненном португальском), а уж кто понимал и язык и юмор, смеялись — в прямом смысле слова — до упаду. Эта участь не миновала даже мою юную спутницу из Лондона мисс Энн Кошерн, родившуюся тогда, когда уж не то что джаз, а и рок вышел из моды. Удовольствие продолжалось до полуночи: концерт перешел в джем-сешн, где Алексей Кузнецов (бессменный боец жанра джем-сешн) и Сергей Манукян всласть помузицировали вместе с австралийскими джазменами.
ДМИТРИЙ Ъ-УХОВ