Творцовый переворот

Результаты исследования "Религиозный ландшафт США" показали, что каждый четвертый американец уже в сознательном возрасте обратился к новой религии, более подходящей его образу жизни. Таким образом, в Америке сложился новый тип верующих, которые выбирают церковь точно так же, как они выбирают школу или страховую компанию.

Религия — предмет возвышенный, однако религиозные ценности имеют вполне земное значение. Историки, политологи, экономисты трактуют религию как один из факторов, определяющих успех или крах различных обществ. Тезис Макса Вебера об особой протестантской этике, которая легла в основу зарождающегося капитализма в Западной Европе, известен, пожалуй, любому студенту. Точно так же экономический рост Юго-Восточной Азии в последние десятилетия объясняют особыми конфуцианскими ценностями, распространенными в местных обществах. А особенности российского исторического пути связывают среди прочего с влиянием православия, якобы считавшего греховным все мирское, кроме, конечно, царской власти.

Религия задает нормы поведения человека, а значит, и влияет на его экономическую деятельность. Она может запрещать своим последователям жульничать и нарушать обещания, что, казалось бы, должно способствовать развитию экономики: купцы не будут обвешивать и обсчитывать, должники — скрываться от кредиторов. В то же время эта самая религия может объявить обогащение греховным и возвести смирение плоти в высший идеал. В общем, открывается огромный простор для интерпретаций, в чем состоят настоящие католические, мусульманские, православные, иудейские ценности.

Есть множество исследований, посвященных тому, как религия влияет на экономику. Межстрановые сравнения показывают, что, во-первых, религиозность граждан (например, частота посещения церкви) благотворно влияет на экономическое развитие, а во-вторых, что эффект этот проявляется по-разному для разных религий. При этом предполагается, что религиозные ценности, как и вообще принадлежность к определенной религии,— это нечто неизменное, одна из базовых составляющих нашей идентичности. В истории, правда, были случаи массовой смены конфессиональной принадлежности, например Реформация в Европе или массовое обращение в христианство жителей колонизированных европейцами территорий в Африке, Латинской Америке, Сибири. Так или иначе, на бытовом уровне мы подразумеваем, что уж если вырос человек, например, в мусульманской семье, то, что бы он ни делал — перестал ходить в мечеть, получил светское образование, переехал в другой город,— его система ценностей все равно останется мусульманской.

Но результаты исследования "Религиозный ландшафт США", обнародованные на днях организацией Pew Forum on Religion and Public Life, заставляют пересмотреть эту привычную точку зрения. Общеизвестно, что Америка — страна в высшей степени многоконфессиональная: здесь проживают выходцы из едва ли не всех стран мира, принесшие с собой и свои религии. Поэтому Америку часто называют "рынком верований", где многочисленные религиозные организации активно соперничают между собой за внимание граждан. Данные проведенного Pew Forum on Religion and Public Life большого опроса показывают, что это действительно так, причем в самом буквальном смысле. Различные конфессии подобно конкурирующим фирмам и правда переманивают друг у друга клиентов-приверженцев в неслыханных масштабах и неслыханными темпами. Как выяснилось, на сегодняшний день 28% американских граждан относят себя не к той религии, в которой они выросли. И это только в том случае, если рассматривать переход верующих между основными религиозными традициями, такими как протестантизм, католицизм, иудаизм и т. д. Если же учитывать еще и переход верующих между отдельными традициями внутри этих конфессий (например, между различными протестантскими деноминациями), то доля американцев, сменивших веру во взрослом возрасте, составляет и вовсе 44%.

И дело не в том, что одни религии привлекательнее других: одновременно и теряют, и привлекают последователей все конфессии. Значительное число американцев, выросших католиками, перешли в другие конфессии или вовсе считают себя "не аффилированными" ни с одной из них. Однако ни много ни мало 2,6% населения США уже в сознательном возрасте перешло, наоборот, в католичество. Схожая картина и у протестантов. С одной стороны, 8,5% взрослых американцев являются сейчас бывшими баптистами и 4,4% — бывшими методистами. С другой — 4,5% и 2,4% граждан США соответственно присоединились к этим церквям уже во взрослом возрасте. Для небольших групп вроде анабаптистов, адвентистов или квакеров приток и отток верующих вообще сопоставимы с численностью наследственных приверженцев конфессии. Иными словами, при жизни одного поколения конфессия теряет половину верующих, но и привлекает столько же. Интересно, что аналогичная ситуация и у американских мусульман: они активно теряют единоверцев, но взамен успешно обретают новых. Среди сегодняшних приверженцев ислама в Америке 24% выросли протестантами, 4% — католиками, 8% родились в "неаффилированных" семьях.

Американское общество в последние десятилетия переживало всплеск религиозности подобно тому, как это происходит сейчас в России, где множество граждан, выросших в советское время во вполне безразличных к религии семьях, сегодня обращаются к православию и исламу. В США также ширятся ряды "заново родившихся христиан", которые обрели веру уже в зрелом возрасте,— к ним, как известно, принадлежит и президент Джордж Буш. Однако не все так просто: исследование показывает, что и фундаменталистские протестантские группы (например, евангельские христиане) тоже теряют приверженцев. А больше всего выходцев из других религиозных групп оказывается сегодня в числе так называемых неаффилированных (не относящих себя ни к одной из конфессий, включая и атеистов). И одновременно они же испытывают и сильный отток: более половины (54%) выросших во внеконфессиональных семьях сегодня причисляют себя к той или иной конфессии. Говорить об однозначной тенденции здесь не приходится. Примечательно, что выше всего доля новообращенных в США среди буддистов, 32% из которых выросли протестантами и 22% — католиками. Похоже, что все больше американцев сегодня воспринимают смену религии без всякой драмы, выбирая ту конфессию, которая лучше отвечает их сегодняшним проблемам, духовным исканиям и стилю жизни.

Интересно, каким конфессиям в США удается лучше всего удерживать своих членов. Как оказалось, меньше всего приверженцев теряют американские индуисты: 84% выросших в индуистских семьях до сих пор придерживаются веры отцов. На втором месте по устойчивости верующих — иудеи, для них этот показатель составляет 76%. Обе эти конфессии мононациональны: религиозная идентичность здесь переплетается с идентичностью этнической. Вероятно, этим и объясняется их устойчивость. На третьем месте по устойчивости идут православные (73%), у которых религиозность и национальность тоже тесно связаны: в отличие от тех же католиков у них существуют русская, армянская, греческая, болгарская и т. д. церкви, каждая из которых обслуживает свою этническую общину. Зато активно теряют членов наднациональные конфессии — протестанты, мусульмане, буддисты, для которых действительно "несть ни иудея, ни эллина". Показатель устойчивости для католиков составляет 68%. Их церковь хотя формально и наднациональна, но на практике для выходцев из многих европейских стран (например, поляков, ирландцев, итальянцев) католицизм стал частью национальной идентичности, признаком принадлежности к своей этнической общине. Оборотной стороной такой устойчивости является неспособность привлечь новых членов: лишь 10% индуистов и 15% иудеев в США родились в другой вере. Впрочем, и эти немногочисленные обращенные пришли к новой вере через брак с теми, кто был в ней рожден.

Налицо две модели. В одних случаях конфессии сохраняют свою устойчивость благодаря в первую очередь традициям и исторической памяти. В других, когда такого этнического фундамента нет, складывается новый тип религиозности, при котором принадлежность к определенной конфессии не зафиксирована раз и навсегда и постоянно идет циркуляция верующих. В обоих случаях говорить об особой протестантской этике или конфуцианских ценностях, наверное, сложно.

Примечателен такой пример. Проведенный в Индии масштабный опрос, в котором участвовали 90 тыс. респондентов, показал, что между конфессиональной принадлежностью опрошенных и их склонностью к предпринимательству и правда есть зависимость: христиане и мусульмане чаще становятся предпринимателями, чем индуисты. Однако, по данным Pew Forum on Religion and Public Life, наиболее высокообразованная конфессия в США — это именно индуисты: 74% из них имеют высшее образование, причем 48% обучались еще и в аспирантуре. Именно индуисты являются в Америке (наряду с иудеями) и самой богатой конфессией: 44% из них получают больше $100 тыс. в год. Среди протестантов, несмотря на их пресловутую капиталистическую этику, такой достаток имеют лишь 15%, тогда как каждый третий зарабатывает меньше $30 тыс. в год. Одни и те же индуисты оказываются недостаточно предприимчивыми в Индии, но крайне успешными в США, а христиане подают пример деловой активности в Индии, но почему-то далеко отстают от других конфессий в традиционно протестантских Штатах. Можно предположить, что дело в том, что и христиане в Индии, и индуисты в США — это религиозные меньшинства, чужаки, даже если они и живут в этой стране уже не в первом поколении. Подобные меньшинства часто оказываются экономически и социально более активными, нежели консервативные аборигены. Но ведь индуисты в США не единственное религиозное меньшинство: здесь живут выходцы из самых разных стран и приверженцы самых разных религий. Получается все же, что не все религии одинаково полезны для экономики. Но только вот предсказать, как каждая из них проявит себя в тех или иных условиях, не получается. Абстрактных ценностей, всегда и везде определяющих экономическое поведение католика, протестанта или индуиста, наверное, все же не существует.

ИГОРЬ ФЕДЮКИН