Лидер Приднестровья отказался объединяться с президентом Молдавии
Сегодня в Госдуме пройдут парламентские слушания, на которых депутаты обсудят обращения властей Абхазии, Южной Осетии и Приднестровья о признании их независимости. В опубликованном во вторник интервью "Ъ" президент Молдавии Владимир Воронин заявил, что Москва и Кишинев по сути договорились о возвращении Приднестровья в состав Молдавии. Прибывший в Москву президент Приднестровской Молдавской республики ИГОРЬ СМИРНОВ вчера заявил корреспонденту "Ъ" ВЛАДИМИРУ Ъ-СОЛОВЬЕВУ, что воссоединяться с Молдавией он не собирается.
— Президент Молдавии Владимир Воронин в интервью "Ъ" выразил уверенность в скором решении приднестровской проблемы. Вы готовы ее решать?
— Чего? Вы мне скажите, кто должен это решать? Кто должен нормализовать отношения? Я отвечу: народы Молдовы и Приднестровья, вот кто. Я прочел интервью Воронина "Ъ" в самолете, когда летел сюда. Так я так смеялся, что думал, мне замечание стюардесса сделает.
— Что же вас так рассмешило?
— Да заявления его. У них одна цель — убрать из Приднестровья российское влияние. А у нас людей с российскими паспортами более 100 тыс. У нас даже система образования российская, а не румынская, как у них. За все эти годы целое поколение выросло, которое знает только Приднестровскую молдавскую республику (ПМР). А у них — поколение, которое знает только Молдову. Они там на двух стульях усидеть пытаются. То в НАТО, то в ЕС, то в ГУАМ идут. А когда по одному месту получают — то в Россию.
— Но Россия официально признает целостность Республики Молдова.
— Мы тоже признаем, но у нас свое государство. А они пытаются нами командовать.
— В феврале российский премьер Виктор Зубков еще раз подтвердил, что Россия выступает за решения конфликта в ПМР в рамках территориальной целостности Молдавии. Что он, по вашему мнению, имел в виду?
— Вы у Зубкова и спросите, что он имел в виду. Действительно, позиция России на этом строится, чтобы признавать целостность. Но переговоры с Кишиневом должны проходить без давления. А господин Воронин ни одного документа, подписанного в рамках переговорного процесса, не выполнил. И вообще, он всем показал, что ему верить нельзя, когда осенью 2003 года "меморандум Козака" не подписал. Шесть месяцев работы, между прочим.
— Вы тогда были готовы воссоединиться с Молдавией.
— Кто это сказал? Нет! Только строить общее государство. Конфедерацию. У Приднестровья там право вето было. К сожалению, с тех пор, как в начале 90-х националисты хотели прибрать нас к рукам, ничего не изменилось. А я национализм ненавижу любой. Молдавский, румынский, какой хотите. И российский в том числе.
— Кстати, Владимир Путин недавно сказал, что он русский националист.
— Это говорит о том, что он приверженец русского уклада жизни и почитает исторические заслуги россиян в становлении российского государства. Но национал-фашизм 90-х — это другое дело. Тут веры Воронину нет. В 2006 году мы на референдуме ясно поставили вопрос: мы с Молдовой или сами по себе? 97% избирателей сказали: живем самостоятельно. Спросили и о том, как будем развиваться: с НАТО и ЕС или с Россией. 97% сказали: с Россией. Все. Для нас это закон, и игры закончены.
— Значит, речи о том, чтобы объединится с Молдавией, быть не может?
— Никакого государства общего быть не может, и наш народ четко это сказал. Да вы посмотрите, где сейчас сохранилась истинно молдавская нация!
— Неужели в Приднестровье?
— Конечно! Кириллица, православие, тяга к России. Все это у нас. А там у них что? У нас 33% молдаван живут. У нас три языка. Есть русские, молдавские, украинские школы.
— Стало быть, и скорого возобновления переговоров в формате 5+2 (Россия, Украина, ОБСЕ, Молдавия, ПМР, США и ЕС), о чем в интервью Ъ говорил президент Воронин, тоже невозможно?
— Да это консультативный формат. Это же не переговорный процесс! США и ЕС — это не гаранты. Вот Россия — гарант. Она гарантирует равноправие сторон. А где в предложениях Воронина говорится о равноправии? Он все решил уже за народ Приднестровья. Он с таким же основанием и гонконгский вопрос мог бы решить.
— Тогда с кем и о чем вы собираетесь договариваться?
— Только о нормализации отношений между Молдовой и ПМР. Эту позицию высказал не я, а приднестровский народ. А Кишинев собственность наша интересует, а не народ Приднестровья.
— Каковы в таком случае ваши планы? Вы уже 18 лет непризнанная республика, как думаете получить признание?
— А почему вы думаете, что мы непризнанные? Мы фактически признаны. Мы в 78 стран мира отправляем нашу продукцию. СССР распался, и сейчас завершающий этап этого распада. Есть еще непризнанные Абхазия и Южная Осетия. Мы имеем все основания для признания. Нас бы признали, если бы у некоторых государств хватило на это мужества.
— У каких именно?
— У России, конечно. Она ведь правопреемница СССР. А мы из СССР не выходили. Приднестровье так и осталось в Советском Союзе. Так что не только долги советские надо вешать на Москву, а еще и российских граждан, которые хотят в Россию. Наш народ сказал два года назад: мы идем вместе с Россией.
— Но вы ведь пока никуда так и не пришли.
— Что значит "не пришли"? Менталитет государства определяет мораль. У нас это сохранилось. Система образования построена точно по российскому образцу. Национальные проекты, по которым мы идем. То же самое, что Медведев по всей России делает. Так что дух у нас российский. Куда нам еще идти! А дальше — рожаем, строим, учим детей, развиваем производство. Ни в чем не отстаем от признанных Молдовы и Украины.
— А признанными вы все же собираетесь становиться?
— Это МИДы пусть признают. У нас и без того все признано. Точку должна поставить великая Россия. Мироустройством ведь занимается не Приднестровье, а великие державы. Вот я вам сейчас зачитаю позицию России: "Российская сторона информирует об итогах консультаций с Кишиневом и Киевом. Суть российского курса — заставить Молдавию пойти на прямой контакт с Приднестровьем. Российская сторона подчеркивает, что не обсуждает с Кишиневом никаких документов, хотя молдавская сторона и стремится втянуть РФ в обсуждение тех или иных проектов". Вот вам ответ на все вопросы, в том числе на то, когда начнется переговорный процесс.
— Что это вы мне сейчас зачитали?
— Это аналитическая записка по поводу молдавско-приднестровского урегулирования. Вот вам и ответ. А они там (в Кишиневе.— "Ъ") закон приняли об особом статусе Приднестровья. Это фарисейство или, как когда-то Дмитрий Козак сказал, за гранью добра и зла. Что касается предложений молдавской стороны по поводу дополнительного закрепления их нейтралитета, то это расценено и нами, и Москвой как отвлекающий маневр и набор ничего не значащих вещей. Сейчас Воронин вступил в предвыборный процесс и выдает желаемое за действительное. Не выйдет у него ничего. Мы понимаем, что такое демократия. Мы достаточно тратим на то, чтобы обеспечить себе оборонные мощности. Вот отсюда и надо исходить.
— Считаете ли вы, что Россия должна признать Приднестровье, как США признали Косово?
— Да, признать и работать с нами. А вот слушания в Госдуме будут как бы подсказкой, как это сделать. Все считают, что Россия застыла в том положении, когда ей можно было указывать. А она сейчас обретает свою мощь.
— Что вы ждете от думских слушаний?
— Я приехал не для слушаний. Но "Ъ" я в свои планы посвящать не буду. Сначала все сделаем, а потом вам расскажем.
— Но вы ведь приехали, чтобы поставить вопрос о признании своей республики?
— Нет. Мы приехали, чтобы выработать дальнейший план работы в рамках Сообщества за демократию и права народов (Объединение Абхазии, Южной Осетии и Приднестровья.— "Ъ").
— И будете еще 18 лет ждать урегулирования конфликта?
— Не мы это решаем, а те государства, которые имеют энергетические и военные ресурсы. Россия.
— Это государство не раз говорило, что признает единую Молдавию.
— Это Россия дает так Воронину сигнал, что ему пора признавать Приднестровье и находить с ним общий язык.
— Своеобразная трактовка.
— Какое отношение к нам имеет Воронин? Никакого! А сейчас он нам говорит: иди туда или сюда. Самое лучшее, что могут сделать Грузия и Молдова,— это признать нас. Вот почему мы приехали в Москву — сверить позиции. Вот Россия сняла эмбарго с Абхазии, и сейчас начнется торговля между нами и Сухуми по всем направлениям. Так что пусть не мешают нам жить. Я иногда сижу и думаю: лучше было бы или хуже, если б все-таки тогда "меморандум Козака" подписали.
— И какой ваш вывод?
— Только хуже.