Жуткая барочная скульптура на обложке не дает усомниться: речь действительно идет об Иоанне Крестителе и его печальной судьбе, свершившейся, как известно, вследствие одного-единственного танца принцессы Саломеи. В данном случае ему посвящена оратория Алессандро Страделлы — на печальную историю новозаветного святого накладывается непростая биография самого композитора, жившего в конце XVII века. Ему, если верить распространенному преданию, тоже довелось погибнуть из-за женщины. Страделлу зарезали неизвестные наемные убийцы, возможно, подосланные неким ревнивым мужем, — версия, обеспечившая композитору романтический ореол и долговечную известность хотя бы по имени (даже тогда, когда подлинной его музыки никто слыхом не слыхивал). Как бы то ни было, от этой сочиненной в 1675 году оратории не стоит ждать впечатлений слишком уж кровавых и драматичных. Заказывали ее композитору и подавно с другими целями — она должна была не щекотать нервы, а преподносить слушателю моральные наставления. Правда, при этом в случае Страделлы — человека, судя по всему, знавшего толк и в крупномасштабном драматизме, и в более психологически углубленной эмоциональности — на определенную театральность в трактовке сюжета рассчитывать было бы можно. Но точно не в случае этой записи, сделанной итальянским клавесинистом и дирижером Алессандро де Марки. Безусловно, скучной ее не назовешь ни в каком отношении; с формально-исполнительской стороны тоже придираться особенно не к чему. Что касается музыки, то партитура Страделлы даже дополнена инструментальными пьесами современных ему римских композиторов, чтобы поярче отметить "провисающие" в смысловом или содержательном плане места. Только получилась все равно очень комнатная вещь, пригожая, тонкая, однако и не пытающаяся претендовать ни на какую броскость. Несколько сонные нравоучения Иоанна Крестителя (Мартин Оро), речи Саломеи, у которой даже гнев приобретает задумчиво-сентиментальный оттенок (Анке Херманн), растерянность рохли-Ирода (Антонио Абете) — все это кажется изящным, но слишком отвлеченным. Приблизительно так же, как и сами реплики этих библейских персонажей, пересыпающих доброе или злое резонерство риторическими обращениями к божествам Олимпа.