По традиции последних лет программным документам Центрального банка придается большое значение — особенно международными финансовыми организациями, тщетно пытающимися понять экономическую политику России. В связи с этим весьма примечательно появление проекта новой программы ЦБ под названием "Основные направления денежно-кредитной политики на 1994 г.", с которым вчера начали знакомиться правительственные специалисты. Программа явно превосходит своих предшественниц и по изяществу терминологии, принятой в международном финансовом сообществе, и по строгости аналитических выкладок, согласующихся с последними разработками экономической теории. Впрочем, предусмотренные в программе меры вряд ли способны обеспечить достижение главной официальной цели финансовой политики властей — стимулирования инвестиций в производство.
Вполне естественно, что в программе прежде всего подводятся окончательные итоги денежно-кредитной политики ЦБ и правительства в 1992-1993 гг. Эта политика была во многом примечательна. Летом 1992 года, столкнувшись с резким обострением кризиса неплатежей, власти прибегли к печатному станку для временного разрешения платежного кризиса. В 1993 году за это пришлось расплачиваться проведением очень жесткой денежно-кредитной политики. Так, при росте номинального (то есть рассчитанного в текущих ценах) ВВП в 9 раз денежная масса (М2) возросла всего в 5,1 раза. Даже если согласиться со специалистами ЦБ в том, что скорость обращения денег возросла в 1993 году на 18% (что вызывает сомнения экспертов — прежде всего из-за стремительного роста задолженности и омертвления материальных запасов предприятий) и частично компенсировала дефицит реальной денежной массы, "ножницы" между предложением денег и ВВП впечатляют. В результате правительству удалось достигнуть важной операционной цели финансовой стабилизации — в полной мере задействовать "спросовые" ограничения в производстве. Собственно с этого момента (конца 1993-го — начала 1994 г.) правомерно говорить о вступлении экономики в полосу "шоковой терапии".
По итогам 1994 г., в соответствии с приведенными в проекте расчетам ЦБ, спад промышленного производства может достигнуть 35-38% по сравнению с 1993 годом. Падение ВВП прогнозируется на уровне 10%, так как удельный вес промышленного сектора в ВВП неуклонно снижается (с 58% в 1992 году до 42% в первом квартале 1994 года), и есть надежда на рост предложения в секторе услуг и неформальном секторе. Исходя из этих предположений, ЦБ к концу 1994 года наметил увеличить денежную массу в 3,54 раза и добиться снижения инфляции до 8% в месяц.
Вместе с тем такой прогноз может оказаться чересчур оптимистичным. Опыт ряда других стран, осуществляющих коренную структурную перестройку экономики (таких, как Венгрия, Польша, Вьетнам), свидетельствует, что масштабный спад в производственном секторе в краткосрочном плане лишает ресурсной и спросовой поддержки и сферу услуг, и крупные сегменты неформальной экономики. Их рост вследствие этого отличается крайней неустойчивостью, чувствительностью к малейшим колебаниям курсов валют, процентных ставок внутри страны и за рубежом, к скандалам и аферам на молодых отечественных финансовых рынках. В долгосрочном аспекте упадок производства и инвестиций создает в экономике технологические ограничения. Исходя из этих соображений, вполне можно заключить, что в настоящий момент практически невозможно достоверно прогнозировать краткосрочные изменения динамики ВВП России за счет предполагаемого роста в сфере услуг и неформальном секторе. Впрочем, это косвенно признают и сами специалисты ЦБ, которые не исключают возможности более глубокого спада --- снижения ВВП на 12%. Бюджетный дефицит в этом варианте должен составить 75 трлн руб. Темпы инфляции останутся на уровне 10-12% в месяц.
Как и можно было ожидать, в проекте своей программы ЦБ всячески старается подчеркнуть, что любое неблагоприятное развитие событий в финансовом сфере может произойти не столько по вине самого банка, сколько из-за несовершенства политики правительства — например, по причине отсутствия у него четкой концепции структурных преобразований. Подтверждая выводы известной теоретической модели "инфляция — безработица", специалисты ЦБ предупреждают о растущих трудностях борьбы с инфляцией в условиях продолжающегося спада. В качестве резюме авторы проекта дипломатично заявляют, что политика ЦБ (а точнее, ее эффективность) будет зависеть от "условий, определяемых последовательностью действий правительства в области осуществления экономических реформ".
Со своей стороны, ЦБ выражает полную готовность использовать все те методы финансовой политики, на которых в последнее время активно настаивает правительство. Однако принципиально, что эффективность многих из этих методов уже сейчас может быть подвергнута сомнению — что, безусловно, скажется в дальнейшем на результатах финансовой политики. Речь идет прежде всего о государственных краткосрочных обязательствах (ГКО), на которые правительство и ЦБ явно намерены по-прежнему делать ставку. На первый взгляд, рынок ГКО является наиболее ярким достижением на финансовом рынке за последний год. Его емкость превысила запланированный на 1994 год уровень (2,5-3 трлн руб.) уже в июле. При такой динамике вполне вероятным кажется достижение 9-10-триллионного рубежа к концу 1994 года. То есть к концу года за счет этого источника возможно будет покрывать до 20% бюджетного дефицита. Многолетняя мечта ЦБ — отказ от дефицитного финансирования госбюджета — кажется близкой к осуществлению. Более того, рынок ГКО формально содействует становлению рынка государственных ценных бумаг и отработке технологий "операций на открытом рынке", что также провозглашено одним из приоритетов политики ЦБ.
Однако использование ГКО пока не привело к ранее заявленным целям постепенного снижения бюджетного дефицита и выработки рациональной фискальной политики. Напротив, эмиссия ГКО начинает напоминать обыкновенный "печатный станок". Погашение предыдущих траншей бумаг осуществляется не за счет улучшения бюджетных показателей и высвобождающихся за счет этого бюджетных ресурсов, а за счет выпуска новых обязательств. Лавинообразный рост государственного краткосрочного долга не только угрожает ликвидности рынка государственных ценных бумаг, но подрывает инвестиции в производство. И правительство, и ЦБ попали в порочный круг. Стремясь уйти от дефицитного финансирования, ЦБ стимулирует рынок ГКО. Высокие ставки по ГКО подпирают ставки кредитного рынка. Коммерческие банки с охотой инвестируют в государственные долги, недостаточно заботясь о поиске объектов инвестиций в производстве. Да и самим предприятиям брать кредиты под такие проценты не по силам. В итоге инвестиции падают, условия для продолжения спада сохраняются, бюджетные доходы снижаются, увеличивая бюджетный дефицит. Круг замкнулся. К слову сказать, опасность возникновения при выпуске ГКО эффекта экрана, "отражающего" поток инвестиций в реальный сектор, была очевидна еще при обсуждении планов первых выпусков государственных краткосрочных обязательств весной 1993 г.
Правда, авторы проекта ЦБ предлагают ряд мер, которые рассчитаны на то, чтобы хотя бы частично пробить брешь в этом "экране". Так, ЦБ планирует дополнить систему целевого кредитования механизмом переучета векселей. Эмиссия векселей против обязательств предприятий, осуществленная крупными коммерческими банками, призвана, по мысли специалистов ЦБ, отобрать жизнеспособные и перспективные предприятия. Затем эти векселя могут быть переучтены в ЦБ или выступить обеспечением под целевые кредиты указанным предприятиям.
Другие новшества, предлагаемые ЦБ, касаются в основном развития системы рефинансирования коммерческих банков. Это и кредиты банкам под обеспечение государственных ценных бумаг (ломбардный кредит), и механизм рефинансирования банков через рынок купли-продажи ("своп") первоклассных активов (драгметаллов, валюты). Однако очевидно, что мобилизованные средства вряд ли значительно увеличат инвестиции в реальный сектор при существующей высокой ставке рефинансирования. Скорее всего эти меры показывают стремление ЦБ (как и правительства) обеспечить дополнительную поддержку коммерческим банкам — что естественно, поскольку именно их власти в последнее время власти пытаются использовать в качестве главного рычага своей экономической политики.
АЛЕКСАНДР Ъ-СЛАВУК