Сегодня весь мир отмечает годовщину атомной бомбардировки Японии — безусловно, самого страшного и кровавого события Второй мировой войны.
Известно, что бомбардировка Хиросимы и Нагасаки стала следствием расчета. Америка полагала, что, воочию продемонстрировав ужасную силу, она до смерти напугает Сталина и раздавит его по крайней мере морально. Но все случилось в точности наоборот. Сталин и впрямь испугался, но испуг этот стал вполне плодотворным, если под плодом понимать атомную бомбу, появившуюся у России значительно быстрее, чем предполагалось. Таким образом, ядерная бомбардировка Хиросимы и Нагасаки была не только преступной, но и преступно глупой, приведя к последствиям, прямо обратным ожидаемым.
Известно также, что бомбардировка Хиросимы и Нагасаки была вызвана страхом. Страхом Запада перед коммунистической Россией, которая в результате войны получила половину Европы. Но атомная бомба со страхом не покончила, она его только умножила — история следующих десятилетий есть по сути история страха. Не только гонка вооружений, а сам страх вышел из-под контроля. Отравленная ядерными отходами окружающая среда отныне сделалась враждебной человеку, породив множество фобий: нынешние массовые общественные и политические движения, от экологических до Маастрихта, — прежде всего попытка преодолеть возникшую враждебность пространства, многолетний и уже плохо истребляемый страх.
Конец Второй мировой войны радикально изменил сознание человека. Бомбардировка Хиросимы и Нагасаки, призванная обозначить начало новой ядерной эры в истории, обозначила крушение старой. Время остановилось. Состоявшийся Страшный Суд перестал быть литературной метафорой или уделом загробного бытия. Он стал реальностью, которая вынудила переоценить очень многое, в том числе всю национально-патриотическую риторику: за нее слишком дорого приходится платить.
ИВАН Ъ-ИВАНОВ