Уходящий год оказался настоящим испытанием для страхового бизнеса. Росстрахнадзор предпринял репрессии в отношении мелких компаний, Госдума ужесточила закон «Об организации страхового дела», наконец, налоговая служба объявила войну «серым» схемам страхования. В это неспокойное для рынка время компанию «Ренессанс Страхование» возглавил бывший менеджер McKinsey Николай Клековкин, которого, как выяснилось, перемены на рынке не пугают, а радуют.
«„Зачистка” оказалась своевременной и справедливой»
СЕКРЕТ ФИРМЫ: В этом году на страховом рынке произошли знаковые события: Федеральная служба страхового надзора начала сокращать число страховых компаний, были внесены поправки в закон «Об организации страхового дела», заставившие игроков рынка работать по новым правилам. Как вы относитесь к этим нововведениям?
НИКОЛАЙ КЛЕКОВКИН:
СФ: И все же вы не можете не признать, что ФССН весьма осложнила жизнь страховщикам, установив для компаний пороговое значение капитала и начав отбирать лицензии у тех, кто до этой планки не дотягивал. А таких страховых компаний набралось почти 300.
НК: На мой взгляд, эта «зачистка» оказалась своевременной и справедливой. Главная задача регулятора – обеспечить стабильность системы страхования. А это проще всего сделать, когда на рынке остаются крупные игроки страхового рынка. Хотя «крупные» громко сказано, потому что минимальная планка капитала в 10 млн руб., или в $300 тыс., которую ФССН определила для страховых компаний, на самом деле довольно низкая. 10 млн руб. для страхового рынка – это просто смешные деньги, на которых не построишь серьезного бизнеса. И регуляторы правильно делают, что повышают эту планку. Не удивлюсь, если ее опять повысят и отсеют еще несколько сотен страховых компаний.
СФ: Вам легко говорить: компании «Ренессанс Страхование» с капиталом 678 млн руб. такие проблемы не грозят. Но они появятся у небольших региональных страховщиков, которым придется уйти с рынка.
НК: Проблемы регионов можно решить с помощью филиалов крупных компаний. Но если у страховщика объем капитала менее $300 тыс., ему логичнее уйти с рынка, уступив место более сильным игрокам. С такими деньгами вообще не имеет смысла идти в страховой бизнес. Станьте страховым брокером, откройте автомастерскую или ресторан. Никто ведь не собирается на $300 тыс. строить автомобильный завод. А для создания эффективной страховой компании требуется ничуть не меньше инвестиций, чем для завода. Страховой бизнес – это игра не для слабаков. За вход на этот рынок требуется определенная плата, которую и пытается установить государство. Кстати, тенденция к укрупнению наблюдается не только в страховом, но и в банковском секторе. Думаю, со временем мелкие страховые компании исчезнут с рынка и через несколько лет в России останется 30–40 страховщиков, которые будут бороться между собой за клиента.
Николай Клековкин родился в Москве в 1969 году. В 1994 году окончил Государственную финансовую академию, в 2001 – бизнес-школу Колумбийского университета (США). С 1996 по 2000 годы являлся генеральным директором компании «Кредит Свисс Эссет Менеджмент АО», управляющей компании российских паевых фондов. С 2001 по 2003 год работал в консалтинговой компании McKinsey & Company, управляя проектами в области финансовых услуг и телекоммуникаций. В 2003 году был назначен заместителем генерального директора ООО «Группа Ренессанс Страхование», где курировал вопросы стратегии, маркетинга и продаж. В апреле 2004 года стал генеральным директором «Ренессанс Страхования».
СФ: Премьер-министр Михаил Фрадков недавно заявил, что отечественные страховщики имеют слабые позиции в области страхования кредитов и инвестиций. Для развития этих сегментов, по его мнению, необходимо присутствие в России международных страховых компаний. Не боитесь, что вас потеснят иностранные страховщики?
НК: Я не уверен, что западные компании стремительно и с большой охотой бросятся в Россию. Говорить о приходе иностранных страховщиков можно лишь тогда, когда в штате их представительства более 100 человек сотрудников и филиал находится не в одном городе России. Но пока западные страховщики имеют представительства только в Москве и занимаются двумя вещами: либо страхуют крупнейшие российские компании и предприятия, где риски настолько огромны, что ни один российский страховщик не возьмет их на себя, либо обслуживают небольшие риски международных клиентов. К полноценному ведению бизнеса в России иностранцы пока не проявляют большого интереса. Когда мы искали западного партнера для создания компании по страхованию жизни, мы обращались ко многим страховщикам. Но немедленный интерес к этому проекту проявил лишь Европейский банк реконструкции и развития (ЕБРР). Это лишнее подтверждение тому, что западные страховщики не торопятся делать бизнес в России.
СФ: Тем не менее вступление России в ВТО откроет рынок для иностранцев.
НК: Скорее всего, они придут на российский рынок страхования жизни: сегодня это самое перспективное направление. Но приток иностранцев в этот сектор начнется не ранее, чем в конце следующего года. Во все остальные сегменты западные страховщики будут приходить путем приобретения уже готовых российских компаний.
СФ: В том числе вашей?
НК: Да, это тоже возможно. Я не исключаю, что «Ренессанс Страхование» будет продана западному стратегическому инвестору. Правда, произойдет это не раньше, чем через два-три года, когда все направления бизнеса в компании будут отлажены. Пока мы ни с кем переговоров не вели. Сегодня в покупке российской страховой компании для иностранных покупателей нет смысла: все компании пока находятся на этапе развития и требуют серьезной работы и вложений.
СФ: Готовить компанию к продаже западному инвестору – в этом состоит ваша миссия в «Ренессанс Страховании»?
НК: Нет. Я пришел в страховой бизнес, потому что этот рынок – один из самых динамичных и интересных в России. У меня много задач в компании «Ренессанс Страхование». Например, развить направление розничного страхования: сегодня 70% клиентов компании – это юридические лица. Для успешного развития нам нужен баланс между корпоративными и розничными клиентами. Не думаю, что кто-то из нынешних крупных игроков работает только затем, чтобы продать компанию. У страховщиков сейчас задача одна: построить на растущем рынке хороший бизнес, эффективный брэнд, создать хорошую клиентскую базу, качественное урегулирование убытков. И если вы что-то хорошее сумеете создать, покупатели всегда найдутся.
«Заманчивый и совершенно неразвитый сегмент в России – страхование среднего бизнеса»
СФ: Вы работали почти во всех отраслях, которые в России считаются быстрорастущими: были главой управляющей компании Credit Suisse, затем одним из ведущих менеджеров McKinsey, теперь возглавляете страховую компанию. Пытаетесь выбрать наиболее перспективную отрасль или вам просто нравится постоянная смена деятельности?
НК: В России практически любая отрасль сейчас растущая, работать интересно везде. Мне нравится, когда есть сложности и надо что-то придумывать. В Германии или в Швейцарии я в страхование ни за что бы не пошел: там все предсказуемо, отлажено и даже скучно. А в России этот рынок новый, сложный, в его создании интересно принимать участие. Например, сейчас в начальной стадии развития находятся страховой ритейл, страхование жизни, медицинское страхование – направления, которые на Западе уже давным-давно отработаны. Еще один заманчивый и совершенно неразвитый сегмент в России – страхование среднего бизнеса. Мы заказали маркетинговое исследование по этому виду страхования и были поражены, насколько это «недострахованный» сектор.
СФ: А насколько все-таки справедливо высказывание Михаила Фрадкова о том, что в России нет механизмов страхования кредитов и инвестиций?
НК: Господин премьер говорил немного о другом – о привлечении иностранных инвестиций и развитии для этих целей страховых инструментов в том числе. Я согласен, что такие меры необходимы для обеспечения гарантий нашим зарубежным партнерам, вкладывающим средства в российскую экономику.
Но все же нужно четко разделять функции банковских институтов и страховых компаний. Оценивать кредитоспособность заемщика и просчитывать риски невозврата должны не страховщики, а банки: это их бизнес. Если банки не могут взять на себя этот риск, нужно говорить о проблемах не в страховом, а в банковском секторе. Даже крупные западные перестраховочные компании не берут на себя такие риски. Иностранные страховщики, с которыми мы говорили на эту тему, помнят случаи, когда страховые компании брали на себя некоторые функции банков, но среди этих проектов не было ни одного успешного. Все-таки каждый должен заниматься своей работой. Банки – оценкой кредитных и инвестиционных рисков. Мы – отвечать за риски так называемых acts of God: землетрясений, пожаров, ураганов, несчастных случаев, аварий. Если человек не может вернуть кредит, потому что с ним произошел несчастный случай,– это уже наша ответственность и наши риски.
СФ: Практически все российские страховщики переносят крупные риски на западные перестраховочные компании. Неужели нельзя обойтись своими силами?
НК: Действительно, российские страховщики вынуждены размещать большие риски у западных перестраховщиков. Если вы застрахуете предприятие стоимостью $100 млн, а на нем случится пожар или взрыв, ни один российский страховщик не в состоянии будет выплатить столь огромную страховую сумму. На нашем рынке пока нет таких денег. Поэтому все без исключения российские страховые игроки размещают такие риски в западных компаниях, в том числе и мы. В этом смысле иностранные страховые компании уже давно работают в России.
«Большой вопрос, насколько активно государство будет бороться с „серыми” схемами»
СФ: В этом году законодатели обязали страховщиков получать отдельные лицензии по страхованию жизни. В связи с этим вами была создана компания «Ренессанс Жизнь». Многие ваши конкуренты поступили так же, выделив этот вид страхования в отдельные компании. Страхование жизни действительно настолько перспективно, что заставляет страховщиков развивать его, невзирая на довольно жесткие требования со стороны государства?
НК: Мы давно хотели создать отдельную компанию по страхованию жизни. Пока этот рынок маленький, но развивается очень динамично. По оценкам Объединенной финансовой группы, в нынешнем году объем этого рынка приблизился к $100 млн, тогда как в прошлом году – к $50 млн. Учитывая стопроцентный темп роста, это один из самых быстрорастущих и перспективных сегментов.
СФ: Но несмотря на большие темпы роста, он пока не принес страховщикам прибыли и был признан одним из наименее прибыльных секторов страхования в 2003 году.
НК: Нужно иметь терпение и немного подождать. Российский рынок страхования жизни существует всего около двух лет, и говорить о самоокупаемости рано. Как и любому бизнесу, страхованию жизни нужно дать раскрутиться. Высокая прибыльность «с пол-оборота» иногда характерна, как ни парадоксально, для отраслей, которые находятся в стадии снижения спроса. Например, табачная отрасль очень прибыльна, но ее рост ежегодно снижается: люди стали меньше курить. Мы пошли в страхование жизни, потому что этот сегмент сегодня развивается семимильными шагами. На западных рынках он занимает ровно такую же долю рынка, как страхование имущества. Уверен, что здесь можно добиться высоких результатов.
СФ: Страхование жизни известно как сектор, где нередко используются налогосберегающие схемы. Федеральная налоговая служба недавно заявила, что будет пресекать на корню их использование. Можно ли в связи с этим ожидать реального прекращения использования этих схем?
НК: На рынке такие схемы, действительно, активно используются. Потому что в нашем законодательстве есть немало возможностей для схемного страхования. Использовать или не использовать схемы пока решают акционеры страховой компании. Например, у нас есть западные акционеры, в частности ЕБРР. Им российские налоговые схемы не нужны: такой бизнес не будет иметь для западного инвестора стоимости. Так что мы схемами не занимаемся. Но на рынке существуют «карманные» страховые компании, которые реализуют налогосберегающие схемы для тех или иных предприятий. Большой вопрос, насколько активно государство будет бороться с серыми схемами. Но, если борьба будет серьезной и разумной, в результате выиграют крупные страховщики: предприятия начнут размещать свои риски в крупных компаниях на основе тендеров.
СФ: А чего еще вы ждете от государства?
НК: Быстрой процедуры лицензирования. При запуске каждого нового продукта нужно менять правила, постоянно обращаться за разрешениями. Раз уж государство требует от нас согласования по каждому поводу, хотелось бы, чтобы процедура прохождения лицензий была как можно менее бюрократизированной. Во всех других отраслях, где я работал, количество поводов, когда нужно обращаться за разрешениями, было гораздо меньше.
«Исправление огрехов в системе ОСАГО – дело времени»
СФ: Российский страховой рынок в последнее время меняется в качественном отношении, усиливается конкуренция между крупными страховщиками. Чем вы выделяетесь среди конкурентов?
НК: Компаний, которые наиболее близки нам по стратегии, две: «АльфаСтрахование» и РОСНО. Наши клиенты – это представители среднего класса, малого и среднего бизнеса. Мы сознательно отсекли как целевую аудиторию крупные предприятия и крупных корпоративных клиентов и отказались от миллионов потребителей массового рынка автогражданки. Отталкиваясь от целевой аудитории, мы определили рынки, на которых будем работать: российские города-миллионники с высоким числом иномарок моложе пяти лет. Кроме того, мы решили не выходить на некоторые рынки. Например, не планируем работать с обязательным медицинским страхованием просто потому, что нельзя заниматься всем сразу профессионально.
СФ: Не боитесь упустить выгоду? Госдума обещает, что закон об обязательном медицинском страховании совсем скоро вступит в силу.
НК: Нет, не боимся. Этим бизнесом будет слишком тяжело управлять. Законопроект предполагает, что страховщики возьмут на себя обеспечение застрахованных льготными лекарствами. Как это будет реализовано практически, трудно сказать. Потенциально это интересный бизнес. Но страховщик, который решится заниматься ОМС, должен обеспечить себе первоклассные операционные системы и колоссальный кадровый ресурс. Потому что ОМС – это обслуживание огромного количества очень маленьких транзакций.
СФ: Минувший год прошел под знаком другой страховой обязаловки – ОСАГО. Как эта система себя показала?
НК: Главный итог в том, что автогражданку все-таки ввели и она работает. В целом это положительный опыт. Нужно только упростить процесс оформления страховых случаев и возмещения убытков: основные жалобы сейчас касаются именно этих сторон ОСАГО.
Проблема автогражданки заключалась в том, что многие страховые компании до последнего момента не были уверены, будет она введена или нет. В этой ситуации страховщики боялись разворачивать центры урегулирования, нанимать операционистов. По-настоящему разворачивать обслуживание ОСАГО и урегулирование убытков страховщики начали лишь тогда, когда поняли, что система запущена и будет работать. Так что исправление огрехов в системе ОСАГО – дело времени. Правда, я глубоко сомневаюсь в том, что государство снизит тарифы на ОСАГО в три раза. Размеры тарифов серьезно влияют на расстановку сил среди крупных страховщиков, чей бизнес сильно зависит от цен на ОСАГО. В зависимости от того, как государство будет действовать, эти игроки либо получат возможность еще несколько лет агрессивно развиваться, либо будут вынуждены свертывать свои инвестиционные программы.
СФ: «Ренессанс Страхование» – одна из немногих компаний, которая занимается страхованием предметов искусства и антиквариата. Какую долю занимает это направление в вашем бизнесе?
НК: У нас есть еще один востребованный экзотический продукт – страхование яхт. Но страхование предметов роскоши – очень узкое направление бизнеса, хотя и перспективное. Исключительно на этих услугах бизнес не построишь. В России возникла прослойка состоятельных людей и неудивительно, что многие люди инвестируют в предметы искусства. Но все же это дополнительный продукт, и его доля в нашем бизнесе очень небольшая.
«В нашей стране можно сделать немало гадостей и никак за это не ответить»
СФ: Недавно в Россию пришли первые западные кредитные бюро, которые в скором времени начнут работу. Насколько они интересны для страховщиков?
НК: В принципе страховые компании во всем мире обращаются к бюро кредитных историй для пополнения потенциальной клиентской базы, и для нас это интересно. Я очень надеюсь на их скорое открытие. Но нам надо обязательно создать собственную базу данных, в частности о водителях, единую для всех страховых компаний. Существует правило: если по вине водителя произошла авария, при продлении договора мы повышаем цену страховой премии. В ответ на это водитель отказывается от наших услуг и идет к другой компании, где говорит, что раньше не был застрахован. Там он снова попадает в аварию, и история повторяется.
СФ: Опираясь на ваш опыт работы в западных компаниях, могли бы вы определить, что пока совершенно не охвачено российским страховым бизнесом?
НК: Единственная вещь, которая у нас развита крайне слабо, но возведена в культ на Западе – страхование ответственности вообще. В США и Европе очень модно судиться: судебное разбирательство – доступное средство выяснения конфликтов. Страховой рынок этим пользуется, предлагая способы обезопасить себя от иска на все случаи жизни. Помню рекламные кампании страховщиков, предлагавших специальные программы даже для праздника Хеллоуин. Аргументация такая: на праздник к вам придут соседские дети, которые могут сломать себе ногу, ответственность за это будете нести вы – купите специальный полис. А чтобы соседские дети не поломали вашу мебель, предусмотрен другой полис.
Помимо этого, на Западе на очень высоком уровне находится страхование ответственности производителей. А в России суды крайне неохотно удовлетворяют иски к производителям. И суммы, которые они присуждают, являются очень маленькими. Ответственность перед третьими лицами очень редко является предметом судебных рассмотрений. Увы, в нашей стране можно сделать немало гадостей и никак за это не ответить.