Инсайд из INSEAD

«Выскочка» – так можно назвать французскую бизнес-школу INSEAD. Когда она появилась на свет, в мире уже гремели имена Harvard и Stanford. Сейчас INSEAD может сравниться с ними в известности и качестве подготовки менеджеров – оттого ее недолюбливают европейские конкуренты и боготворят выпускники. Но нынешней осенью INSEAD неожиданно сдала позиции сразу в двух международных рейтингах. Обозреватель СФ Юлия Фуколова отправилась во Францию, чтобы выяснить, не началась ли у школы «болезнь роста».

Фонтенбло – маленький буржуазный городок неподалеку от Парижа. Он известен своим древним замком, который служил резиденцией Наполеону. Еще одна достопримечательность – огромный лес, который необычайно красив осенью. Но все же многие обитатели Фонтенбло считают, что без INSEAD в городе не осталось бы ровным счетом ничего интересного. И так думают не только сами «инсеадовцы».

Как расшифровывается название школы, сегодня уже мало кто помнит. Но все усвоили давно и четко: INSEAD – это фабрика, выпускающая успешных руководителей. Бизнес-модель производства менеджеров достаточно проста: отобрать лучших абитуриентов, пригласить известных профессоров, привлечь достойных работодателей. Собственно, все то же самое делают и остальные бизнес-школы. Но у INSEAD почему-то получается лучше, чем у многих других.

Наиболее ярко этот феномен объяснил президент ассоциации российских выпускников INSEAD Алексей Худяков, который приехал в Фонтенбло на встречу с коллегами из других стран: «Понимаете, в математике есть такой термин – неупорядоченные множества. Два числа можно сравнить между собой и однозначно сказать, какое больше, а какое меньше. А лучшие бизнес-школы – это неупорядоченные множества, как их сравнивать между собой? Цена, длительность обучения и прочие параметры – все не то. Что действительно имеет значение – внутренний дух школы».

Атмосфера в INSEAD действительно уникальная.

Пестрая смесь
Diversity – наверное, самое любимое слово в INSEAD. По крайней мере, я услышала его раз пятьдесят от самых разных людей. Конечно, другие топ-школы тоже много говорят о разнообразии и стремятся к нему, но в INSEAD из него сделали культ. Так, если в первом выпуске 1960 года было 52 студента из 14 стран, то сейчас каждый год INSEAD заканчивают около 850 человек из 67 стран мира. Французы занимают лишь второе место по численности, так что французской эту школу можно назвать лишь по географическому признаку, к тому же половина студентов учится во втором кампусе в Сингапуре. Пожалуй, только LBS и IMD могут похвалиться столь же широким национальным составом.

Образовательный бэкграунд и предыдущий опыт работы студентов тоже представляет собой весьма пеструю смесь. «Не знаю больше ни одной школы, где на программу MBA могут взять человека без высшего образования,– говорит соискатель степени PhD Григорий Вилков.– Я лично знал русского студента, у которого вообще не было диплома. Видимо, школа, оценив его реальные достижения и лидерские качества, решила, что он способен поддержать высокую репутацию INSEAD».

– Это Федерико из Италии, он работал дизайнером в Ferrari,– знакомит меня со своим однокурсником Сергей Сулимов во время экскурсии по кампусу. Сам Сергей прошел более традиционный путь – до поступления в INSEAD он работал в McKinsey.– У нас еще учатся несколько докторов философии, ученые. Есть даже свой летчик.

«Летчиком» оказался Арсен Согомонян, выпускник физтеха и бывший директор по маркетингу проекта «Россия онлайн».

– Я начинал этот проект с нуля, но потом стало скучно,– поясняет Арсен.– Наверное, адреналина не хватало. А пилотированием увлекался давно, поэтому, когда уволился, смог больше времени посвящать своему хобби. Мы с приятелем купили сначала один самолет, «Як-52», потом второй – «Як-18», организовали аэроклуб в Мячково. За год-полтора я достаточно отдохнул, и возникло желание делать что-то новое. Но сначала решил поучиться.

В своем стремлении к вавилонскому разнообразию INSEAD, однако, не отступает от стратегической цели – принимать только тех, кто способен стать первоклассным менеджером и, что называется, «не испортит статистику». Не случайно отбор в INSEAD с каждым годом становится серьезнее, об этом говорит и такой формальный показатель, как средний балл по GMAT. Например, в 1999 году он составлял 680 баллов, в 2003-м – 702, а сейчас – 707. Выше только в Stanford – 718.

Интернациональный состав и у профессуры: 147 постоянных преподавателей и 50 «визитеров» приехали из 33 стран мира. Профессоров отбирают не менее тщательно, чем студентов. «Здесь, наверное, максимально возможен полет фантазии,– говорит соискатель степени PhD Константин Коротов.– Скажем, в американской бизнес-школе трудно было бы представить обсуждение вопроса сексуальности на рабочем месте, а в INSEAD преподаватели предлагают и такие кейсы».

Раскрученная марка
С Хелен Хендерсон, возглавляющей отдел финансовой поддержки, мы встретились как старые знакомые. Она приезжала в Россию представлять INSEAD, когда многие еще понятия не имели, что такое MBA. На первых презентациях выступал и выпускник 1995 года Александр Изосимов, в прошлом году возглавивший компанию «Вымпелком».

Я задаю Хелен Хендерсон провокационный вопрос:
– Как вы думаете, Изосимов стал бы тем, кем стал, если бы закончил не INSEAD, а, скажем, LBS или Wharton?
– Кто знает,– отвечает госпожа Хендерсон.– Но он выбрал INSEAD.

Диплом MBA, несомненно, дает большой толчок для развития карьеры, но с точки зрения «вправления мозгов» лучшие бизнес-школы не слишком сильно отличаются друг от друга. Так считает Григорий Вилков, который в свое время закончил бизнес-школу Rochester (США), поработал на Уолл-стрит и сейчас получает степень PhD. «Просто у всех школ разный подход к решению проблем,– говорит Григорий.– В Harvard больше кейсов, у нас в Rochester упор делали на самостоятельные проекты, а в INSEAD программа более сбалансирована».

Главным маяком для молодых профессионалов является высокая репутация и раскрученный брэнд INSEAD. По сути, школа пожинает плоды своей маркетинговой и исследовательской работы. Кроме того, в Америке в последнее время непростая ситуация с визами, и европейские бизнес-школы «потирают руки», предвкушая наплыв абитуриентов.

Важным фактором является также компактность программы. «Одногодичная программа интересует людей, которые стремятся многого достичь, но не хотят тратить лишний год. Наверное, поэтому INSEAD привлекает более динамичных и пробивных ребят, и эти качества им позволяют многого достичь в своей карьере»,– говорит декан программы MBA Антонио Фаташ.

Я спросила студентов школы, почему они остановили выбор на INSEAD. Елена Лободина, трейдер с десятилетним стажем, все гипотезы полностью подтвердила: «У меня было три критерия при выборе школы. Она должна располагаться в рейтингах в первой десятке, программа должна быть одногодичной и, наконец, сама школа находится в Европе. И в этом плане у INSEAD несомненные преимущества». Конечно, швейцарская IMD также соответствует этим критериям, но туда сложнее поступить – слишком маленькие классы.

Как оказалось, всем остальным студентам к списку критериев Елены добавить было нечего. Кроме, пожалуй, одного – личные рекомендации. «Многие люди идут к нам по рекомендации своих друзей-выпускников, и это для нас лучший маркетинговый инструмент, он не сравнится ни с какими рейтингами, рекламой или PR-кампаниями»,– отметил Антонио Фаташ. Например, Арсен Согомонян подавал документы в INSEAD, потому что здесь учились его знакомые: «Они мне говорили, что тут классно, так что другими школами я даже не интересовался». Хелен Хендерсон недавно вернулась из Южной Африки, где встречалась с шестью уже зачисленными абитуриентами. Случайно или нет, но четверо из них также подавали документы только в INSEAD. Выражаясь маркетинговым языком, лояльные потребители создают дополнительную ценность брэнду.

А вот Сергей Сулимов подавал документы в несколько школ Европы и Америки и в большинство из них поступил. Но выбрал INSEAD. «Harvard меня поставил в лист ожидания, но в школе мне не понравилось,– рассказывает Сергей.– Люди там какие-то все напряженные, заученные и высокомерные. Знакомая, которая там учится, как-то написала, что Harvard – это корпоративная Америка. Там все борются за место под солнцем, а это противоречит моему духу. В MIT понравилось больше, она показалась самой человечной из всех американских топ-школ. Но, наверное, здесь слишком зациклены на технологиях. Я поступил также и в Kellogg, но туда даже не доехал. Мне не хотелось два года жить в глубинке под Чикаго».
– Вообще-то Фонтенбло многие тоже считают деревней,– замечаю я.
– Здесь место правильное. И потом, я как-то поставил рекорд – доехал от Фонтенбло до Парижа на машине за 22 минуты. Это быстрее, чем из Теплого Стана до центра Москвы. Если бы школа находилась в Париже, было бы сложнее учиться.

Впрочем, соблазнов у студентов INSEAD все равно хватает.

«Инсеадовский типаж»
«Учиться в INSEAD достаточно трудно, но, как мне кажется, все студенты это делают с какой-то легкостью»,– отметила Ольга Лоншакова, которая в декабре заканчивает бизнес-школу. «Здесь учат не столько MBA, сколько жить в свое удовольствие»,– объясняет Сергей Сулимов. Сидя на мягком осеннем солнце в открытом кафе INSEAD, в тени высоких дубов и уже осыпающейся дикой яблони, этим словам трудно не поверить.

Илья Архипов, которого мы встретили в баре, вскользь упомянул, что накануне вернулся из Парижа в восемь часов утра. А на студенческой пати по случаю дня рождения жены одного из студентов я стала свидетелем бурного обсуждения последних инсеадовских национальных вечеринок. Индийская, например, показалась скучноватой. А вот зажигательная арабская была что надо. Говорят, студент из Англии увидел, как профессиональная танцовщица исполняет на столе танец живота, остолбенел и немедленно объявил друзьям: «В этом зале находится моя будущая жена».

Смысл инсеадовской жизни стал более понятен, когда мне рассказали историю про одного студента, пожелавшего записаться в клуб инвестиционных банкиров. В качестве вступительного испытания ему предложили решить кейс, над которым вот уже три месяца бился один крупный банк, и студент, в свое время сдавший GMAT на 800 баллов, решил задачу за 15 минут. «Такие кадры у нас тоже есть»,– сказал Сергей Сулимов и обронил сакраментальную фразу: «Правда, этот человек скорее гарвардский типаж, а не инсеадовский».
– А что значит «гарвардский» и «инсеадовский»?
– «Гарвардский» – это ближе к «ботаникам». А настоящий инсеадовец пытается, если так можно выразиться, вкусить всего. Он встает на занятия, после этого едет на тусовку и отрывается. А утром с больной головой идет учиться, выпив бесплатного кофе в инсеадовском кафе. В INSEAD надо «тусить», общаться с народом и, наверное, за это школу и любят.

Сам Сергей является наглядным примером «инсеадовского типажа». Параллельно с обучением в INSEAD и развлечениями он продолжает вести некоторые проекты в McKinsey. И, что самое удивительное, собирается через месяц защищать кандидатскую диссертацию в Санкт-Петербургском университете аэрокосмического приборостроения. «Мне просто космос нравится, да и лавры Брэнсона не дают покоя»,– шутит Сергей.
– Вы давно работаете в INSEAD, а смогли бы вы, например, отличить выпускников своей школы от других? – спросила я у Хелен Хендерсон.
– Конечно,– не задумываясь ответила Хелен.– Если бы на каком-то скучном обеде меня посадили рядом с выпускником INSEAD, я получила бы большое удовольствие. Это люди с разносторонними интересами, у них всегда много новых идей.

Болезнь роста
Уникальный внутренний дух INSEAD удается сохранять уже долгие годы. А вот рыночные позиции школы сегодня явно не так прочны, как раньше.

В свое время INSEAD совершил значительный рывок вперед – в 2000 году школа открыла второй кампус в Сингапуре, а в 2001-м вступила в стратегический альянс с Wharton. Глобальный подход и интеграция в мировое бизнес-сообщество позволили ей занять высокие позиции во многих влиятельных и авторитетных рейтингах MBA.

Активно развивался INSEAD и в области executive education, его открытые и корпоративные программы высоко оценивает Business Week. Сейчас у школы, например, около пятидесяти открытых программ, и каждый год она внедряет примерно пять новых. Правда, Executive-MBA INSEAD запустил лишь в прошлом году. «Мы занимались развитием кампуса в Сингапуре, поэтому немного задержались с созданием этой программы»,– говорит руководитель EMBA Доминик О.

Наконец, школа показала себя финансово успешной организацией. В 2003 году она заработала 114 млн евро, практически удвоив свои доходы по сравнению с 1999-м. Казалось, что INSEAD создал запас прочности на долгие годы.

Но лидеру очень сложно удержать позиции. Так, далеко не все работодатели позитивно оценивают стремительное увеличение числа учащихся INSEAD. «Слишком много студентов, это похоже на фабрику»,– сказал один из респондентов газеты Wall Street Journal. К тому же с недавних пор школа не поддерживает кредитные программы, что является очень большим минусом в глазах многих талантливых абитуриентов. И правда, не принес ли INSEAD качество в жертву масштабам?

Декан Антонио Фаташ устало вздохнул, когда я спросила про последний рейтинг Wall Street Journal. Видимо, ему уже не раз приходилось объяснять студентам, которые платят за обучение более $50 тыс., почему их школа заняла не слишком почетное 11-е место. В прошлом году INSEAD вопреки правилам даже выпустил специальный пресс-релиз по этому поводу и подробно рассказал, почему считает данный рейтинг методически несовершенным. «Мы всегда заботимся о рейтингах и пытаемся максимально хорошо представить нашу школу. Например, когда Financial Times или Business Week давали нам высокие места, мы были рады, но не думаю, что люди к нам приходят только из-за этого. А в рейтинге Wall Street Journal много непонятного»,– считает господин Фаташ. INSEAD, кстати, даже отказался предоставлять информацию для этого рейтинга.

Но через неделю после нашего разговора авторитетный Business Week также преподнес неприятный сюрприз: INSEAD, возглавлявший рейтинг этого журнала с 2000 года, уступил лидерские позиции и занял только третье место (см. материал на стр. 75). Что это – головокружение от успехов или временные трудности, с которыми предстоит бороться?

Антонио Фаташ отреагировал на новость сдержанно, как дипломат: «Мы, конечно, разочарованы нынешним третьим местом. Ожидания наших студентов и рекрутеров очень высоки, возможно, выше, чем в других школах, и нам приходится напряженно работать, чтобы их удовлетворить. За последнее время мы значительно улучшили работу нашего центра по трудоустройству, и результаты студенты почувствуют в будущем. Мы надеемся, что эти инвестиции позволят нам снова занять первое место».

Центр карьеры – действительно больное место для всех бизнес-школ, поскольку во время спада в экономике они оказались не готовы к резкому снижению интереса работодателей. Но жалобы студентов INSEAD были вполне обоснованны. Business Week приводит их довольно жесткие высказывания о том, что департамент карьеры порой «неотзывчив и беспомощен».

Правда, многое уже начало меняться, в том числе и ситуация на рынке труда.

Карьерное потепление
В среднем INSEAD заканчивают 15–20 россиян в год. В разгар кризиса успешное трудоустройство было для них невероятной удачей. Большие надежды многих не оправдались. Но, как утверждает руководитель Центра карьеры Клер Лекок, даже в худшие времена через три месяца после окончания школы у 85% выпускников все-таки были предложения, а остальные 15% находили работу в течение полугода.

«Сейчас мы начинаем работать со студентами буквально с первого дня их появления в школе»,– рассказывает Клер Лекок. Весной этого года в департаменте началась масштабная реорганизация, наняли пять новых сотрудников из разных стран и отраслей для налаживания отношений с работодателями. Правда, преобразования в INSEAD начались позднее, чем в LBS (см. СФ №36/2004).

Весной этого года ситуация стала налаживаться. Ольга Лоншакова, например, недавно побывала на презентации известной компании, и зал, рассчитанный почти на 700 мест, был заполнен едва на треть. «Судя по тому, сколько человек пришло на нашу презентацию, рынок труда очень сильно оживился»,– заметил представитель этой фирмы. Весной в кампус INSEAD приезжали 70 компаний, а осенью их было уже 90. Появились даже совсем новые работодатели, которые до сих пор инсеадовцами не интересовались, например Adidas.

Впрочем, небольшой опрос русских студентов, заканчивающих INSEAD в декабре, показал, что за два месяца до выпуска мало у кого в кармане есть реальные предложения. У одного есть «офер» от французской компании, но, видимо, он рассчитывает на что-то большее и продолжает ходить на интервью. Ольга Лоншакова пока не получила ни одного «офера», но прошла несколько собеседований с консалтинговыми фирмами и направила свое резюме в инвестиционные банки. Не слишком радужная картина, хотя никакой паники среди студентов я не наблюдала. Разве что недавно всем курсом они утешали рыдающую китаянку, которой отказали все ведущие консалтинговые фирмы.

«Примерно 20% выпускников прошлого года пошли в финансы, 30% – в консалтинг и почти 50% – в промышленность,– говорит Клер Лекок.– Но, скорее всего, ситуация изменится, мы ожидаем, что в этом году промышленности будет меньше, а консалтинга больше». Такой расклад наверняка отразится и на зарплатах выпускников. За последние два года она, конечно, упала, но не так сильно, как этого боялись. Индустриальные компании, которые традиционно платят меньше, чем консалтинг и банки, до кризиса предлагали выпускникам INSEAD в среднем 85 тыс. евро в год. В разгар рецессии – 80 тыс. евро, но отказывали в бонусах. Теперь практика бонусов возвращается.

Урок организационного поведения
В субботу в одном из зданий INSEAD мы прошлись по кьюбиклам (специальным загончикам, в которых студенты занимаются группами) и не нашли ни одного свободного.

На занятии по Organisation Behavior, которое я посетила, также не было ни одного свободного места. Профессор Томас Д’Анно разбирал со студентами кейс, который они получили накануне. Партнер (так в INSEAD называют официальных или же неофициальных спутников студентов) Екатерина Клочкова рассказала, что ее муж просидел над кейсом несколько часов, и все это время его категорически нельзя было беспокоить.

Ситуация и впрямь предлагалась любопытная. Сотрудника компании назначили замещать отсутствующего коллегу. Причем он не знает, временно это или навсегда, но принимать решения нужно немедленно. Перед ним 20–25 различных писем и прочих посланий от разных людей, на которые надо как-то реагировать. В такой непростой ситуации надо принимать взвешенные решения. Вот, например, записка от секретарши, которую менеджер до сих пор в глаза не видел. У нее умерла мать, и она сообщает, что какое-то время будет отсутствовать на работе. Что должен сделать менеджер? Кто-то из студентов предложил логичный на первый взгляд поступок – позвонить ей и выразить сочувствие. «Вы что, правда ей соболезнуете? – удивился профессор.– Представьте, насколько это будет выглядеть неискренне, если вы позвоните незнакомому человеку и начнете сочувствовать. Пожалуй, лучше просто послать цветы».

За десять минут до окончания занятия дверь аудитории вдруг распахнулась, и в помещение ворвались человек десять в каких-то нелепых нарядах – майках, беретах и с вилами в руках. Как оказалось, именно так проходят презентации очередной национальной недели, на этот раз французской. Французы, изображающие фермеров, забросали студентов картошкой, достали вино и камамбер, причем в сыр они друг друга периодически макали лицом. А под конец разыграли все прелести запутанных любовных отношений. Честно говоря, захотелось тут же купить билетик на вечеринку за 30 евро.

Разумеется, не все занятия проходят так весело, но даже такой неинтересный предмет, как статистика, здесь читает профессор-итальянец, от которого студенты просто в восторге. Недавно на занятиях они рассчитывали связь между средним баллом студента и его последующей зарплатой. И выявили корреляцию: чем лучше успеваемость, тем меньше зарплата, причем разница в один балл – минус 20 тыс. евро.

Впрочем, работодатели ценят выпускников INSEAD не за их оценки в школе, а за умение решать самые сложные управленческие задачи.

Следующий репортаж из цикла «Лучшие бизнес-школы мира» – из французской школы HEC – читайте в нашем журнале 29 ноября.

Российские выпускники INSEAD