Для многих предпринимателей в начале 1990-х вопрос «Как вести бизнес?» был равнозначен вопросу «Как уходить от налогов?». Одним из популярных ответов были офшоры. Несмотря на то что «топорные» схемы времен малиновых пиджаков быстро уходят в прошлое, интерес к офшорам не ослабевает. Знание правил игры на офшорном рынке по-прежнему входит в джентльменский набор грамотного современного бизнесмена.
Тема налогового планирования постепенно занимает подобающее ей место, становясь занятием для профессионалов – специалистов по налоговому праву (хотя до сих пор вызывает нездоровый интерес начинающих бизнесменов). С сожалением, но приходится признать и правоту посредников, что офшоры – это тем более занятие для профессионалов. Несколько десятков офшорных юрисдикций, каждая со своими тонкостями в налоговом и корпоративном праве, необходимость учитывать нюансы во взглядах налоговиков, судебных инстанций да и вообще властей как минимум двух стран – непрофессионалу здесь и правда делать нечего.
Без специалистов при разработке офшорных схем не обойтись, даже корпоративный юрист тут слабый помощник. Надо сделать существенное замечание: помимо массы компаний, открыто рекламирующих свою причастность к офшорам, существуют крупные юридические и консалтинговые компании, которые о таких услугах либо вообще не заявляют, либо пользуются кардинально другой лексикой – называя это налоговым планированием или чем-нибудь подобным.
Совет обратиться к специалистам вовсе не означает, что знание правил игры на этом рынке предпринимателю ни к чему. Наоборот, о возможностях и опасностях офшорных схем необходимо иметь свое представление.
Злоключения офшора
Первые трудности возникают уже при определении того, что такое офшор. Если бы это слово не так въелось в деловой лексикон, проще было бы обойтись без него. На практике полезнее применять понятие tax heavens (налоговый рай, налоговая гавань или налоговое убежище). Налоговой гаванью будет та юрисдикция, которая в отношении какого-либо налога предоставит более благоприятный режим, чем другая, соседняя. Глобальное равенство налогов невозможно в принципе, поэтому налоговая конкуренция будет существовать всегда, пока государства нуждаются в привлечении капиталов. А вот дальнейшее существование офшоров, которые называют то «чистыми», то «идеальными»,– юрисдикций с минимальными или нулевыми налогами на доход для «неместных» компаний, полной анонимностью владельцев компаний и прочими атрибутами – сейчас под большим вопросом. Для офшоров наступили не самые лучшие времена. Налоговики всех стран за более чем пятьдесят лет существования офшоров были единодушны в своей нелюбви к tax heavens, но последние несколько лет «налогоубежищам» приходится тяжко.
Одним из поводов для давления на офшорные юрисдикции стали события, произошедшие 11 сентября 2001 года. США начали жестокую борьбу с анонимностью владения компаниями. Специалисты констатируют, что борьба с террористами, наркодельцами и торговцами живым товаром, как и следовало ожидать, плавно превратилась в борьбу за прозрачность офшорных зон для налоговых органов.
Олег Магарил, представитель компании Meridian Companies House: «Наличие во многих юрисдикциях акций на предъявителя, эффективно скрывающих бенефициара, позволяло организовать трудно прослеживаемое финансирование своей деятельности и отмывку капиталов по всему миру. Именно здесь и происходят серьезные изменения в сторону большей прозрачности. Например, Британские Виргинские Острова после двухлетних дискуссий наметили в нынешнем году изменения в законодательстве, ограничивающие выпуск и свободное обращение акций на предъявителя. С другой стороны, банковские учреждения по всему миру давно уже не открывают счета на любые компании без раскрытия бенефициарного владельца – вне зависимости от структуры компании и наличия или отсутствия акций на предъявителя».
По словам Владислава Дубневского, руководителя отдела международного налогового планирования юридической фирмы «Клифф», после 11 сентября больше всего – и немедленно – пострадали как раз офшорные банки (те, кто не мог удовлетворить требования American Patriot Act). Им было отказано в корреспондентских счетах даже прибалтийскими банками, известными своим лояльным отношением к офшорам. А остальным банкам был предъявлен ультиматум: либо они играют строго по диктуемым США правилам, либо теряют возможность открывать в этой стране корреспондентские счета (что практически для любого банка означает верную и быструю смерть). Выбора практически не было. Банки покорились.
Центр второго фронта борьбы с офшорами находится в Европе, в Организации экономического сотрудничества и развития (OECD), одним из инструментов которой является широко известная FATF. Главное направление удара – так называемая вредная налоговая конкуренция. Под этим определением скрывается основа основ «идеального» офшора. Владислав Дубневский: «По мнению Европейского союза, вредность состоит в том, что налоговые ставки в большинстве офшорных юрисдикций разделены на две неравные части: в случае, когда компания ведет деятельность внутри страны, она платит один налог, а когда ведет деятельность за рубежом, то либо не платит налог вовсе, либо платит другой, по меньшей ставке. Скажем, в Черногории до 2002 года была ставка налога 2,5%, до 1 января 2003-го на столь любимом россиянами Кипре – 4,25%».
У «европейского» фронта есть свой черный список и своя история борьбы, эпицентр которой находится в самой Европе. Владислав Дубневский: «Вначале были претензии к нерезидентным компаниям Великобритании в 1988 году – после чего они на некоторое время перестали существовать. Потом, в 1998-м, были достаточно резко закрыты льготные компании в Ирландии, в 2001-м прекратили свое существование офшорные компании в Черногории. После этого Евросоюзом была проведена налоговая реформа на Кипре, что привело к налоговой реформе.
В плане налоговой конкуренции остаются претензии к Лихтенштейну, потому что там до сих пор существуют возможности для компаний, которые не ведут деятельность на территории страны, платить фиксированный налог по ставке 1 тыс. швейцарских франков. Претензии к Люксембургу касаются холдингов, создаваемых в соответствии с законом 1929 года (они не платят налогов по определению, хотя очень сильно ограничены в деятельности). Сохраняются претензии к Гибралтару – там очень тяжело проходит налоговая реформа, и сейчас трудно сказать, что с этой юрисдикцией будет дальше».
По словам вице-президента по Восточной Европе компании Tax Consulting Вадима Полякова, сопротивляться подобному давлению позволяют себе только очень немногие юрисдикции. В числе упорствующих, так и не изменивших свое законодательство,– Сейшельские Острова, Панама, Каймановы Острова.
Третий фронт
Еще один рубеж борьбы с офшорами проходит внутри России. По мнению Владислава Дубневского, к офшорам у нас относятся гораздо мягче, чем считают многие: «Для примера: на Украине, если вы перечисляете деньги на компанию, которая находится в офшоре, входящем в ежегодно пересматриваемый список кабинета министров, вы не можете списать на затраты все 100%. Переводите $100, списываете на расходы $85. По сути, это означает введение дополнительного налога на работу с офшорными компаниями, и правило это жестко соблюдается. Подобные правила действуют, например, в Белоруссии, в Эстонии, в некоторых странах дальнего зарубежья».
В России ведется список (в соответствии с указаниями Банка России №1317-У и №1318-У) «подозрительных» юрисдикций, состоящий из трех частей. «Черным» назвать его язык не поворачивается: так, работа со странами из первой части (куда входят, например, Кипр, Швейцария и Гонконг) никак не наказывается. Но при работе с компаниями из второй (Белиз, Британские Виргинские Острова) и третьей части списка (Анжуанские Острова, Аруба и Науру) у банков может возникнуть необходимость обязательного резервирования денежных средств в размере от 25 до 50% от суммы задолженности банка перед офшорной компанией. Это тоже обычный – и достаточно мягкий – способ борьбы с офшорами.
Еще один элемент, который нужно учитывать при разработке офшорных схем,– наличие между Россией и государством, используемым в схеме оптимизации налогов, договора об избежании двойного налогообложения. Ситуации двойного налогообложения возникают: а) из-за разных подходов к определению резидентности (например, резидента можно определять по месту регистрации или по месту, откуда происходит управление) компания оказывается резидентом сразу двух стран; б) когда один и тот же объект (чаще всего доход) облагается налогом в двух странах. А так как налоговые правила обычно агрессивны, то необходимость в таких договорах возникает часто. Существует даже типовой договор, разработанный OECD, определяющий принципы, на которых два государства могут налоги «поделить». Один из основных пунктов всех таких соглашений – пониженные ставки налогообложения так называемых пассивных доходов (дивидендов, процентов и роялти).
Естественно, с офшорами таких договоров никто не заключает – зачем делить налоги с государством, которое от этих налогов принципиально отказывается. Ситуация с Кипром, когда фактически офшорный режим сочетался с наличием договора об избежании двойного налогообложения, была уникальной, что и сделало кипрский вариант таким популярным.
Есть еще несколько моментов, которые при анализе нужно учитывать бизнесменам. Олег Магарил: «Преимуществами соглашений об избежании двойного налогообложения имеют право пользоваться лишь резиденты договаривающихся стран. Однако в большом количестве схем налогового планирования используются компании, которые только "маскируются" под резидента, но на самом деле являются резидентом другой юрисдикции, как правило оффшорной, и по сути не имеют права пользоваться таким договором».
Анализируй это
Раз предприниматель отдает разработку офшорных схем на откуп профессионалам, он должен хотя бы научиться задавать правильные вопросы.
Точнее, первым делом он должен рассказать, причем максимально подробно, для чего он эту схему собирается использовать. По словам экспертов, несущественных моментов здесь нет. Любое отклонение может сказаться на эффективности схемы.
По словам Вадима Полякова, первый вопрос, который должен задать себе и юристам бизнесмен: как будут обеспечиваться права собственности? Всегда существует риск перехитрить самого себя, в погоне за экономией потерять бизнес. И второй вопрос: как компания будет управляться? Например, Олег Магарил советует оценить риск использования в стране ведения бизнеса компании без номинальных директоров. Еще один его совет: банк для ежедневных операций должен быть не только удобным, но и надежным. Например, латвийские банки не всегда удовлетворяют этому требованию – не потому, что они могут обанкротиться, а потому, что многие из них охотно сотрудничают с правоохранительными органами.
Не помешает и знание основ корпоративного и налогового права. Изучение отличий корпорации от товарищества много времени не займет и принесет реальную пользу. Принцип здесь простой, он имеет непосредственное отношение к размерам налогов: в корпорации каждый участник несет ответственность только в размере внесенного вклада и только его может потерять, но зато отдельно облагается налогом и доход корпорации, и доход участника. Товарищи – они же партнеры – за более серьезную ответственность по долгам получают значительные налоговые послабления. Освоение ключевых идей, лежащих в основе понятия «траст», не существующего в российском законодательстве, и «холдинг», которое также отличается от того, что обычно подразумевают под этим словом в России, поможет понять смысл сложных офшорных построений.
И последнее, что надо помнить: самой неуправляемой переменной в офшорном уравнении сегодня является поведение российских властей. Вроде и валютное регулирование либерализовано, и борьба с офшорами достаточно вялая, но все это компенсируется практическим отсутствием правил игры и возможностью в одночасье потерять любую элегантную схему, рассчитанную на правовые варианты развития событий и уважение права собственности.