«Никогда еще будущее так быстро не превращалось в прошлое»,— заметил как-то футурологический гуру Патрик Диксон.
Тренды
 |
Мы не знаем, во что вырастут нынешние тренды, но можем указать точки роста. Футуролог Элвин Тоффлер любит сравнивать движение в будущее с разноскоростным потоком автомобилей. Одни рынки движутся с превышением скорости, другие плетутся в хвосте. Если определить «самых быстрых», можно предположить, что и остальные рано или поздно окажутся там, где сейчас лидеры. Таким образом, задача упрощается: намечая тренды с максимальной концентрацией будущего, мы всего лишь диагностируем «завтра, которое уже наступило». Это относительное будущее может стать прогнозом, но разве что для настоящего, которое пока что запаздывает.
 |
Когда в марте 2006 года уроженец Сахалина Альберт Попков создал сайт Odnoklassniki.ru, наверняка ни у кого из старожилов Рунета не защемило сердце от страха. И зря. С недавних пор «социальность» — любимое слово представителей интернет-бизнеса. В уходящем году увлечение ею приобрело характер массовой эпидемии. Из хранилища данных, более или менее объективных, интернет превращается в «пылесос», всасывающий социальную информацию. В конце 2007 года социальные сети Odnoklassniki.ru и Vkontakte.ru вышли в лидеры по посещаемости среди российских веб-ресурсов. В социализированном интернете именно они будут задавать правила игры для всех сфер бизнеса. Например, для рекламы.
Когда ваш друг покупает брюки, вы сразу узнаете об этом заодно с другими членами «его круга». Именно в социализации рекламы суть проектов Facebook Beacon и Social Ads. «Самая эффективная реклама — это дружеская рекомендация»,— считает основатель Facebook Марк Цукерберг. На Facebook баннер показывается пользователю лишь в том случае, если среди его контактов есть фанаты этого продукта или просто те, кто купил его, возможно, сторонники брэнда. «Здорово, хотя и жутковато»,— говорит по этому поводу в интервью СФ создатель LiveJournal Брэд Фитцпатрик. Заставить пользователей следить за тем, что покупают их друзья,— пока одна из самых изощренных форм монетизации социальной информации. В ближайшее время социальный сектор интернета разродится новыми проектами и бизнес-моделями. Учитывая объем социальной информации, оставляемой пользователями, наверняка появятся еще более «таргетированные» способы сделать эти данные экономически ценными, в сравнении с которыми прежний «соцдем» покажется чудовищно приблизительным. На Facebook скоро появятся баннеры только для 30-летних неженатых либералов, любящих фильм «Место встречи изменить нельзя». Здорово, хотя и жутковато, как резюмировал бы Фитцпатрик.
 |
«Шекспир в книжном издании с примечаниями исторически не более корректен, чем Шекспир на экране компьютера»,— считает американская журналистка Вирджиния Пострел. В самом деле, Шекспир книг не издавал: его пьесы распространялись в виде рукописей или даже «пиратских записей с голоса». Первая медийная революция происходила в XV–XVII веках: устные тексты и рукописи «конвертировались» в фолианты. Вторая «переупаковка» контента совершается на наших глазах: единого медийного стандарта нет, и истории, напротив, отделяются от формата. Сюжеты непрерывно путешествуют по жанрам, успевая превращаться в комиксы, фильмы, заметки в блогах и видеоигры. Один из главных законов новых медиа — отсутствие исходного материала, так что каждая из рассказанных историй существует во множестве аранжировок.
«Я сейчас кормлю кошку» — такими сообщениями обмениваются десятки миллионов посетителей сайта Twittervision. «Упаковав» Шекспира в коробочку Kindle, человечество одновременно осваивает форматы, в которых совсем немного букв. Для новых медиа, в отличие от монументальных форматов, прежде всего характерна повышенная емкость. В микроблогах сообщения сжимаются до размеров одного медийного «бита». «Снеки» в виде маленьких видеороликов на YouTube превращаются в основу медийного фастфуда. Одним из главных развлечений становится обмен простейшими, но побуждающими к общению высказываниями — замечаниями фатического характера, как говорят лингвисты. Миллионам людей почему-то стало интересно наблюдать, как пьяная девушка рассказывает о ссоре с бойфрендом, а клерк средних лет играет со своей кошкой. Именно такие микрожанры следует признать наиболее перспективными. И хотя все больше гигантов медиаиндустрии усваивают уроки трансформирующегося медийного рынка, будущее, кажется, все-таки отойдет фрикам и кошкам.
 |
Новость о том, что «миллиардер Прохоров завел ЖЖ», на прошлой неделе обсуждалась всей русской блогосферой. Впрочем, сейчас онлайн-дневники появляются и у более любопытных субъектов. Вернее, объектов. Например, у парковых скамеек. Блог места не метафора, а реальная возможность написать историю даже самого незамысловатого элемента городской среды. Сервисы вроде американского Flickr или российской сети AroundMe.ru (ее старт намечен на весну 2008-го) позволяют насытить физическое пространство тегами, так что каждое событие фиксируется в «геоблогах» порой и вовсе без привязки к человеку — так, как если бы их автором было само место. «Where 2.0 — это новое ощущение локальности, благодаря которому коллективный интеллект людей обращается к географическому пространству, дополняя его множеством смыслов»,— говорит интернет-гуру Тим О’Рейли, создатель термина Where 2.0 (буквально «Где 2.0»).
По результатам 2007 года можно было бы объявить конкурс на самую неофициальную карту. Претенденты: придуманный программистом Адрианом Головатым чикагский атлас преступлений, секс-атлас района Сан-Франциско. Следующий шаг — карты одного человека, например «Атлас моей первой любви». Сегодня каждый может нанести на интернет-карты собственные метки. Народная картография открыла дорогу картам, наполненным сексом, гламуром и потреблением. Идея развивается, и не в одной плоскости.
Life Clipper — устройство, позволяющее видеть прошлое. Его создатель швейцарский художник Ян Торпус подключил GPS-шлем виртуальной реальности к базе старых фотографий и рисунков. Теперь веб-путешественнику, странствующему в шлеме по швейцарскому Базелю, ничего не стоит увидеть, какими были эти места раньше. Торпус показал: виртуальные миры могут наслаиваться на реальный один за другим. «Реальность становится многоэтажной, причем первым этажом остается физическое пространство»,— констатирует О’Рейли.
 |
По оценке группы аналитиков Международного союза телекоммуникаций (ITU), лет через 10 в интернете будут десятки миллиардов пользователей. Эксперты не сошли с ума и не рассчитывают на то, что численность населения Земли вдруг увеличится в несколько раз. Просто рост Сети за счет людей — временное явление. Вероятно, в ближайшем будущем Всемирная паутина пополнится гораздо более широкой аудиторией — миллиардами вещей. Вскоре, возможно, люди в качестве интернет-пользователей окажутся в меньшинстве. То, насколько большим может быть число «нечеловеческих» пользователей» Сети, можно оценить, например, по проекту «Умная пыль», разрабатываемому Кристофером Пистером из Университета Беркли. Ученый планирует создать микроскопические, размером с пылинку, компьютеры с выходом в Сеть. Облака из «умной пыли» можно будет использовать в качестве микросенсоров для контроля над процессами в атмосфере или для предсказания землетрясений.
Ныне покойный компьютерный гуру Марк Вайзер еще в 1990-е предположил, что гуманистическая парадигма, в которой интернет служил людям для получения доступа к данным, уступит место модели, в которой вещи будут взаимодействовать друг с другом, а человек перестанет быть необходимым элементом. «Интернет вещей» существует и сейчас: например, в России владельцы частных метеостанций подключают свои устройства к Сети, так что данные выводятся прямо на сайт. В будущем большинство предметов будут оборудованы электронными метками, и, считав «идентификационную марку» вещи, человек сам при желании получит в интернете дополнительную информацию. Впрочем, конечными потребителями данных могут стать другие сенсоры, а не люди. Как и предсказывал Вайзер, интернет будет незаметным. «Рано или поздно высокие технологии растворятся в повседневной жизни» — таково его пророчество.
 |
Когда предприниматель Федор Овчинников решил создать в Сыктывкаре магазин интеллектуальной книги, мысль о пользе открытости для бизнеса он понял буквально и каждый день выкладывал на сайте отчет о продажах. По сути, бизнес превратился в реалити-шоу, и в результате о сыктывкарском «умнике», которому нечего скрывать, написали как минимум два столичных журнала — «Секрет фирмы» и «Русский репортер». Открытость помогает начинающей компании решить не только PR-, но и инженерные проблемы. Например, продумать эргономику медиаплеера. Наверняка предпринимателя из Калифорнии Шона Адамса отговаривали от его безумной затеи. Тем не менее Адамс выложил свои разработки в открытом доступе, так что вокруг его компании довольно быстро образовалось сообщество инженеров-разработчиков, одержимых идеей создать суперплеер для качественного прослушивания музыки. Как следствие, плеер был создан именно усилиями добровольцев. Все привыкли к программному обеспечению с открытым кодом. Нечто новое — это открытый код для инженерных разработок или дизайна футболок.
Краудсорсинг — создание товаров усилиями потребителей. Впрочем, за возможность «аутсорсить» потребителям часть своих функций бизнесу приходится платить повышенной зависимостью от мнения общественности. «Потребители 2.0» не только стремятся участвовать в создании продуктов, но и обмениваются информацией, создавая так называемые сети рекомендаций. Например, в русской сети DrugMe любители самолечения могут перепроверить любую врачебную рекомендацию, обсудив ее с товарищами по несчастью. Сообщества потребителей становятся все более влиятельными, ведь от тысячеглазых сетей ничего не скроешь. Кажется, независимо от того, пойдут ли бизнесмены по стопам Федора Овчинникова и Шона Адамса, бизнесу в ближайшие годы придется приспособиться к «тирании открытости».
 |
Этим летом американский изобретатель Пол Моллер выставил на продажу первый летающий автомобиль. Вскоре шумиха стихла, что неудивительно: Миллер изобрел свою первую летающую машину еще 40 лет назад. Неизвестно, как насчет США, но зимнему Новосибирску изобретение Миллера пришлось бы очень кстати: в декабре из-за снегопада движение в городе было парализовано. Вообще, соревнование по «транспортному коллапсу» среди российских мегаполисов идет постоянно: стоит то один, то другой город, а Москва, например, стоит всегда. Сегодня дороги становятся дефицитным ресурсом, как черная икра в советское время. Столь же дефицитным ресурсом в мегаполисах уже стала земля, кое-где — вода, почти везде — воздух. Строительство дополнительных магистралей едва ли исправит ситуацию: пробки просто переместятся на соседние улицы, как в современном Нью-Йорке. Решить проблему дорог еще можно, например, сделав их платными. А вот платный воздух — это уже сложнее.
А101 — это кодовое название города, строящегося под Москвой компанией «Масштаб», которая входит в структуры бизнесмена Вадима Мошковича. Современные города с невиданной концентрацией людей и ресурсов переживают труднопреодолимый кризис: жителям не хватает территории, окружающей среды, личного пространства. Благосостояние среднего горожанина повышается, и даже в России некоторые семьи могут позволить себе иметь несколько автомобилей, что делает проблему еще острее. А значит, в ближайшие годы поиск выхода из урбанистического тупика станет одним из главных двигателей бизнеса. Например, произойдет частичное обобществление автомобилей, будут создаваться системы обмена информацией для совместных поездок вроде американской Carpoolconnect.com. Или население мегаполисов начнет рассасываться по самодостаточным пригородным поселкам. Если, конечно, передвигаться в них можно будет не только на летающей машине.
 |
Председатель исполкома организации «Скифский национальный конгресс» из Ростова-на-Дону Игорь Тавров по национальности скиф. В последней переписи скифами назвались примерно 30 жителей города. «Наряду с обычными государствами формируются общности людей, основанные на совершенно других принципах»,— объясняет Тавров свое решение стать частью давно вымершего народа. Сегодня все больше людей не хотят быть теми, кто они есть на самом деле, по паспорту. Обычные жители городских окраин то и дело превращаются в скифских воинов, ассирийских купцов или эльфийских принцев. «Рынок идентичности» — растущая сфера современной экономики, обслуживающая потребность людей в другом «я». Для большинства новоявленных «скифов» игра в других — это не бегство от себя, а стремление найти свою подлинную сущность. Для Игоря Таврова выдуманная личность более достоверна, чем та, которая скреплена милицейской печатью. Подлинность — основное конкурентное преимущество на «рынке идентичности». Клиенты московской туристической компании «Гросс-инвест» могут на своей шкуре прочувствовать, каково приходится крестьянину. Ведь чем серьезнее игра, тем больше потенциальных «скифов» или «ассирийцев» удастся привлечь.
Майкл Брил, основатель американской компании Crushpad, переквалифицировался в преподаватели: теперь вместо того, чтобы делать вино, он обучает клиентов виноделию. Потребители, занимающиеся «конструированием идентичности», ценят не статусные вещи, а статусные навыки, так что продажа «винной экспертности» может стать более выгодным делом, чем продажа дорогого вина. «Беда современного общества — дефицит идентичности»,— сетует социолог Кэрол Ханиш. А значит, в ближайшем будущем дефицитная идентичность может стать одним из самых ходовых товаров.
 |
Основатель американской туристической компании Cruisecomplete Боб Левинстейн испытывает особые сантименты в отношении России. «Подумать только, „бэби-бумеры“ выросли во времена холодной войны, а теперь они посещают Кремль и Красную площадь. Всего несколько лет назад никто бы не подумал, что это возможно»,— рассказывает он о том, как посетил Россию в компании американцев из послевоенного поколения. Почему «никто бы не подумал», Левинстейн не объясняет. В сущности, туры не его специализация. Фишка, придуманная им,— позволить потенциальным клиентам подавать через интернет заявки на желаемый тур. В сущности, тур как бы вносится в wish-лист, и затем туристические агенты начинают соревноваться за возможность предложить покупателю самую низкую цену.
Термин «экономика намерений» придумал американский теоретик Док Серлс. Экономика намерений — это, например, Cruisecomplete.com, на котором американские старички могут заказать дешевый тур в Москву с посещением Красной площади. Это финское агентство Igglo, в котором можно оставить заявку на понравившийся дом, или российский сайт E-xecutive, предлагающий вам составить wish-лист компаний, в которых вы хотели бы работать. «Экономика намерений возникает вокруг покупателя, а не вокруг продавца. Ее идея основывается на простом факте: покупатели — готовый источник денег, и, чтобы получить их, вам не нужна реклама»,— говорит Док Серлс. При переходе на новую схему потребитель и компания меняются местами: источником «сигнала» становится потребитель. Экономика намерений — частный случай более широкого явления — экономики запросов. Поисковики «Яндекс» и Google используют все более сложные алгоритмы, чтобы извлечь «исходящий сигнал» из потребителя. Намерение становится активом, и все больше бизнесов строятся по «обратной модели», согласно которой инициатором становится покупатель, а не продавец.
 |
«У нас нет никаких шансов остаться просто людьми» — такая фраза едва ли могла быть произнесена гуманистом. Автор изречения — Кевин Уорвик, профессор кибернетики английского Университета Ридинга. Кроме того, Уорвик — по совместительству киборг. Причем, пожалуй, киборг — это его главная «должность». В 2002 году Кевин Уорвик вживил себе в руку электроды, которые перехватывали его нервные импульсы и передавали их в интернет. С помощью «силы мысли» Уорвик смог управлять манипулятором (искусственной рукой), находящимся за много километров от него. Казалось бы, вот оно — технологическое решение, позволяющее инвалидам стать полноценными членами общества благодаря суперсовременным протезам. Однако в последнее время, в том числе благодаря Уорвику, стало ясно и другое: мозг, как и обычный компьютер, легко поддается перепрограммированию. Достаточно изменить систему ввода-вывода, чтобы заставить человека воспринимать мир по-другому. Киборг, или «человек 2.0», в котором соединены естественные и машинные элементы,— это еще не обыденность, но уже реальность. Нервные импульсы могут управлять компьютером или «сенсорным протезом», например крылом, а путем перепрограммирования мозга налаживается механизм обратной связи. Даже не обязательно «хирургически» подключаться к нервным волокнам: стоит лишь подать сигнал на нервные окончания, и со временем мозг начнет воспринимать зрительные образы языком, а запахи — спиной.
«Людей 2.0» можно обнаружить не только среди странноватых профессоров. Посильное управление собственной нервной системой становится теперь обычным занятием всякого уважающего себя представителя среднего класса. Только за 2006 год потребление антидепрессантов в России увеличилось на 70%, и эти волшебные таблетки стали «лекарством жизненного стиля» для целой прослойки городских жителей. Вероятно, Уорвик прав: вмешательство в нервную систему имеет необратимый характер, так что у нас не осталось никаких шансов «остаться просто людьми».
 |
Обычно компании хвастаются тем, что работают на одном из крупнейших рынков мира. Поэтому интересно было бы посмотреть на предпринимателя, который ведет дела на самом маленьком рынке. Возможно, это англичанка Энн Айдлмэн. В ее магазине бывает всего три-четыре посетителя в месяц. Энн продает предметы домашнего обихода: магнитики, украшающие холодильники, чашки, подставки под кухонную утварь. Сюжеты — фантастические существа, вымышленные города и костюмы. Энн черпает сюжеты из рассказов забытого английского писателя начала прошлого века Эдварда Планкетта, известного как лорд Дансени. 99,9% населения ни в России, ни в США о баловавшемся литературой лорде никогда не слышали. Ну а те, кто слышал, вряд ли захотят покупать магнитики по мотивам его произведений. Трудно выбрать рынок хуже и меньше. Однако Энн Айдлмэн уверена, что найдет свою аудиторию, и неважно, насколько широкую.
«Слова ничего не стоят» — гласит английская пословица. В прошлом предприниматели старались работать только на крупных рынках, выигрывая за счет масштаба. Однако оптимальный размер рынка определяются стоимостью коммуникаций. Чем она выше, тем шире должна быть зона действия посылаемого потенциальному покупателю месседжа. Сегодня эпоха дешевых коммуникаций порождает микроскопические рынки и целое поколение микрозвезд. Магазин Айдлмэн — виртуальный и создан на сайте Cafepress.com. Здесь примерно 2 млн таких мини-антрепренеров, и, возможно, потенциальные рынки у некоторых из них еще меньше, чем у любительницы творчества Эдварда Планкетта. Можно представить, например, рынок, состоящий из одного человека. При нулевой стоимости коммуникаций и небольших затратах на производство обслуживание одного-единственного клиента, возможно, даже окажется прибыльным. Как бы то ни было, значительная часть активности, особенно в сфере медиа, смещается в эту экономику микроскопических размеров. И рост удельного веса «микрономики» наверняка продолжится. Во всяком случае, до тех пор, пока слова ничего не стоят.