Алкоголь, наркотики, изнасилование, инцест, сумасшествие, расизм и религия для среднего англичанина
В знаменитом английском театре Old Vic состоялась премьера спектакля 900 Oneota по пьесе драматурга Дэвида Бирда (David Beaird) — столь скандальной, что обращение к ней одного из самых респектабельных лондонских театров само по себе сенсационно.
Любой, кто когда-либо читал о Лондоне в советских путеводителях, знает Уэст-энд как место, где живут богачи и аристократы. Что справедливо, но не во всех отношениях. Во всяком случае, недавно созданная Ассоциация продюсеров этого фешенебельного района всерьез озабочена как раз задачей "вернуть в театр среднего англичанина". Для чего предлагается два средства.
Первое — сократить расходы на производство и прокат спектаклей и снизить цены билетов до уровня билетов в кино (естественно, уменьшится и зарплата актеров, но это предпочитают не афишировать). Второе — искать новые пьесы, те, в которых перспектива массового успеха сочеталась бы с художественными достоинствами.
По крайней мере одну такую пьесу уже нашли. Ею оказалась 900 Oneota драматурга Дэвида Бирда. Спектакль носит то же диковинное название, что и пьеса — возможно, цель сразу же заинтриговать зрителя тоже входит в программу эксперимента.
Любопытно, что, нарушив всевозможные театральные каноны, автор оказался на удивление последователен в соблюдении принципа классического триединства. Действие разворачивается в доме Макклюров в течение одного дня. Хотя событий и проблем, с ними связанных, в сюжет вместилось немало. Набор их весьма стандартен: алкоголь, наркотики, изнасилование, аборт, инцест, сумасшествие, расизм и религия. Завязка же такова: старый денди Макклюр (Лилэнд Крук) чувствует угрызения совести. Он изнасиловал свою дочь Персию (Сьюзен Трейси), когда она была девочкой. Теперь он решает передать все свое состояние ее сыну (то есть своему внуку), который, в свою очередь, мальчиком изнасилован матерью и с тех пор у него не все в порядке со психикой. Естественно, дедушкины миллионы обречены. Как обречено на вымирание и само семейство, в котором даже бабушка еле ползает по сцене, одурманенная морфием.
Это могло бы быть скучно, как скучна любая безвкусица. Но в том-то все и дело, что Дэвиду Бирду удалось создать вполне изящное попурри по мотивам произведений Теннесси Уильямса, Фолкнера и О`Нила (побывавший на премьере обозреватель лондонской Times Бенедикт Найтингейл предложил озаглавить спектакль как-нибудь иначе, например: "Долгое путешествие в трамвае `Грохот и бешенство`"). Рядовое "желтое" блюдо оказалось удачно приправлено специями. В том числе и арго, на котором изъясняются персонажи. Здесь Бирд как будто бы решил пойти по следам советской "новой волны", и с не меньшим успехом. Каждую реплику зал встречает взрывом дружного хохота. Такого громкого, что он заглушает даже патетические ноты, нарастающие к финалу — когда оказывается, как положено, что веселенькое семейство всего лишь символ безумного общества. Этот нехитрый вывод модную премьерную публику Уэст-энда явно не взволновал. Как отреагирует на него "средний англичанин", которого так хотят вернуть в театр, покажет ближайший сезон.
МАРТЫН Ъ-МАЛАХОВСКИЙ