Концерт вокал
В субботу в забитом до отказа Государственном Кремлевском дворце спел испанский тенор Пласидо Доминго. Компанию легенде мировой оперы составили мексиканское сопрано Айлин Перез, Государственный симфонический оркестр "Новая Россия" и американский дирижер Юджин Кон. За совместными стараниями музыкантов специально для "Ъ" наблюдал Михаил Ъ-ФИХТЕНГОЛЬЦ.
Все законы жанра тенорового гала известны в Москве хорошо и в День защитника Отечества нарушены не были. Как и в случае с коллегами-предшественниками Доминго Хосе Каррерасом и Роберто Аланьей, программа вечера являла собой ассорти из разномастных оперных арий, в которых главного героя оттеняла молодая певица приятной наружности и почти столь же приятных вокальных дарований, а за пультом симфонического оркестра, на долю которого выпадало три-четыре оркестровых номера, стоял профессиональный дирижер-аккомпаниатор.
Жаль, что организаторы ничем не помогли музыкантам даже в воплощении такой нехитрой концепции. Концерт почему-то начали в 18.00, из-за чего в зал все первое отделение пробирались опоздавшие, а изданный буклет пестрел рекордным количеством ошибок и неточностей (зато из него можно было узнать, что глаза у Доминго — темно-коричневого цвета). Звук — надо сказать, довольно качественный — выстроили специально под певцов, но на оркестр явно не хватило времени. Несмотря на старания маэстро Кона, безупречно грамотного во всем, что касается оперной музыки, в своих персональных номерах ("Ракоци-марш" Берлиоза, увертюра к "Сицилийской вечерне" Верди) "Новая Россия" звучала расплывчато и приблизительно.
Немало сценического времени Пласидо Доминго отдал своей прекрасной даме — лауреатке его собственного вокального конкурса Operalia Айлин Перез, которая отрабатывала свой хлеб с каким-то пугающим старанием — в вальсе Джульетты из оперы Гуно пела и танцевала, в испанской сарсуэле куталась в красный шелковый платок и обмахивалась веером, в дуэтах страстно прижималась к своему партнеру, а в арии из мюзикла "Моя прекрасная леди" совершала странные движения руками, изображая, видимо, парящую в небе птицу. Увы, все эти ухищрения не смогли скрыть главного — очень нестабильного вокала. Выбрав не слишком подходящие для себя арии, госпожа Перез сумела показать не достоинства голоса (красивый, насыщенный тембр), а его недостатки (неровность регистров, плохая дикция, вульгарная фразировка) и в довершение всех бед одну из последних арий окончила форменным "петухом" — очень крикливой верхней нотой.
Главный герой, ради которого несколько тысяч мест были заполнены под завязку, на столь неярком фоне выглядел и звучал особенно выигрышно. Парадоксально, но факт — его предыдущие выступления в Москве не оставляли столь позитивного впечатления. В свои 67 лет певец находится прямо-таки на пике вокальной формы, его тембр удивительно свеж, верхние ноты легки и надежны, а сам он артистичен и раскован. В общей сложности за вечер он спел на шести языках: первое отделение было отдано более серьезному репертуару (ария из "Сида" Массне, знаменитый "Плач Федерико" Чилеа, сцена Зигмунда из "Валькирии" Вагнера и дуэт из "Отелло" Верди), во втором в ход пошли испанская сарсуэла и бродвейский мюзикл. Впрочем, прежде, чем отдаться во власть легкой музе, Доминго решил удивить публику и спел ариозо Германна из "Пиковой дамы" ("Прости, небесное создание"): пусть решение было принято им скоропалительно и Чайковский прозвучал сыровато (и по нотам), но многие из присутствующих, судя по аплодисментам, за такое пение готовы были отдать всех штатных и приглашенных Германнов Большого театра.
Этот нежданный сюрприз обозначил в драматургии концерта точку, когда певец окончательно преодолел пространственный барьер с залом, и вся оставшаяся программа прозвучала легко и задорно — насколько, что по ее окончании Доминго забыл выйти на бис и после вступления к знаменитой "Гранаде" не последовало никакого соло: под гогот публики бенефициант выбежал на сцену и, чтобы сократить паузу, начал петь практически на бегу.