Процесс структурирования нефтяного комплекса России в настоящее время приобрел особое значение для входящих в состав комплекса предприятий. Разноплановый кризис, переживаемый отраслью, легче преодолевается в рамках развитой и гибкой инфраструктуры. А медлительность властей, в обязанности которых входит организация новых производственных структур, вынуждает предприятия импровизировать и самостоятельно проталкивать проекты новых нефтяных компаний. Но импровизация в этом деле неизбежно порождает хаос. Один из таких проектов — образование "Северной европейской топливной компании" ("Сетако") на базе объединения "Ярославнефтеоргсинтез", проект создания которой на этой неделе активно обсуждался в "нефтяных" кругах. Создавшуюся ситуацию анализирует корреспондент Ъ АЛЕКСЕЙ СУХОДОЕВ.
Как известно, достаточно логичный порядок процесса структурирования был определен полуторагодичной давности указом президента об особенностях акционирования топливно-энергетического комплекса. Этот указ констатировал факт создания трех вертикальных нефтяных компаний ("ЛУКойл", ЮКОС и "Сургутнефтегаз") и предусматривал организацию еще нескольких компаний по образу и подобию первых трех. Таким образом, организационно объединив стадии добычи и переработки нефти и сбыта нефтепродуктов в нескольких структурах, нефтяной комплекс приобрел бы необходимую устойчивость и в то же время гибкость.
Однако в мае этого года сила инерции президентского указа закончилась на седьмой вертикально интегрированной компании — ныне существуют, кроме трех упомянутых, также: "Славнефть", "Сиданко", "Восточная нефтяная компания" и "Оренбургская нефтяная компания". С этого момента процесс интеграции приобрел хаотичный характер. В настоящий момент пытаются учредиться крупные сбытовые структуры, состоящие, как правило, из большого НПЗ вкупе с несколькими распределяющими структурами. В "Сетако", например, планируют войти (согласно данным агентства "Интерфакс"), кроме ярославского нефтеперерабатывающего предприятия, 11 предприятий по сбыту нефтепродуктов Архангельской, Владимирской, Ивановской, Калужской, Костромской, Курской, Мурманской, Смоленской, Тульской и Ярославской областей России. В "Московскую нефтяную" — столичный НПЗ, "Моснефтепродукт" и, возможно, смоленское сбытовое предприятие. Аналогичный процесс идет и вокруг Рязанского НПЗ. Однако подобные структуры, хоть и позволят решить текущие проблемы организации сбыта, с точки зрения перспектив развития являются ущербными, поскольку не имеют собственной нефтедобычи.
Другой иллюстрацией хаотичности нынешнего процесса структурирования служит организационная неразбериха. Например, Тобольский нефтехимический комбинат одновременно отмечен в двух проектах — Сибирско-Уральской газохимической компании и Тюменской нефтяной. Также мечется между самостоятельностью и участием в "Тюменской нефтяной компании" АО "Омский НПЗ". Но всех перещеголяло АО "Пурнефтегаз". Оно участвует одновременно в одной существующей компании — "Сиданко", в двух проектируемых — Тюменской нефтяной и Российской национальной нефтяной компаниях, а также делает попытки присоединить к себе Краснодарский НПЗ.
Чем все это закончиться — одному Богу известно.