Телекино
Событие недели — "Клетка для кроликов" (Rabbit-proof Fence, 2002) Филиппа Нойса, возможно, лучший австралийский фильм, снятый с тех пор, как все лидеры континентального "нового кино" 1970-х сбежали в Голливуд (9 февраля, "Культура", 22.25 ***). Удивительно, что честь австралийского кино спас, казалось бы, беспринципный автор "Игр патриотов" (1992), "Щепки" (1993) и "Святого" (1997),— чудеса случаются. Может быть, сыграло свою роль то, что у Нойса были на съемках прекрасные сообщники: композитор Питер Габриэль, оператор Кристофер Дойль, более известный по своей работе с Вонгом Кар-Ваем. А может быть, подействовала магия аборигенов: австралийское кино в значительной степени рождено комплексом вины перед коренными жителями, подвергавшимися преследованиям на грани геноцида вплоть до совсем недавних времен. Сюжет "Клетки" основан именно на одном из аспектов этих преследований. Вплоть до 1970-х годов детей аборигенов насильственно отлучали от семей, вывозили в закрытые, напоминающие концлагеря религиозные школы, где из них вытачивали идеальных рабов-слуг для белых господ. Действие, впрочем, отнесено к 1931 году: три девочки бегут из "школы" и преодолевают пешком за два месяца две тысячи километров, чтобы воссоединиться с родителями. Путь домой они находят, следуя вдоль стены из колючей проволоки, пресловутой "клетки для кроликов", разделяющей страну с юга на север. А серьезные взрослые дяди охотятся в прекрасных мистических пространствах Австралии на детей, как на зверьков. Нойс не всегда удерживается на грани сентиментальности, вышибает слезу. Белые дяди слишком откровенно напоминают нацистов своими философствованиями о недопустимости смешения рас. Но магия пространства берет свое, спасает "Клетку" от того, чтобы она была только (хотя и этого немало) напоминанием о грехах прошлого. На канале "Культура" — блестящая ретроспектива фильмов с участием Марлен Дитрих. Два хрестоматийных фильма программы поставил ее муж и ее Пигмалион, открывший ее талант, голос и тело в "Голубом ангеле" (1930),— Джозеф фон Штернберг. "Марокко" (Morocco, 1931) — эталонная колониальная мелодрама и невиданно смелый по тем временам манифест агрессивно-трепетной бисексуальности актрисы и ее героини (12 февраля, "Культура", 10.50 *****). "Падшая" Эмми Джолли в цилиндре и трико поет в марокканском кабаке, одинаково опасная для женщин и для мужчин, и произносит легендарную фразу, обращенную к покоренному ею офицеру-легионеру с печатью смерти на лице: "У нас, у женщин, тоже есть свой Иностранный легион". Бессмертная классика кино — финал: Эмми ковыляет на высоких каблуках по песку Сахары, вслед за уходящим, возможно, на смерть отрядом легиона. Еще одна хрестоматийная "падшая" героиня Дитрих — Шанхайская Лили в "Шанхайском экспрессе" (Shanghai Express, 1932) (14 февраля, "Культура", 10.50 *****). Китай, расколотый бесконечной гражданской войной на удельные княжества, управляемые экстравагантными генералами-психопатами, был в 1930-х идеальной сценой для жгучих мелодрам. А мнимо экстерриториальные поезда, пересекающие его,— идеальным местом действия. В их вагонах режиссеры концентрировали всю экзотическую человеческую фауну: заговорщиков, игроков, наемников, шпионов, сомнительных негоциантов. В "Экспрессе" злобный Чанг, вождь мятежников, домогался тела Лили, угрожая подвергнуть пыткам и ослепить ее бывшего возлюбленного, целомудренного американца Харви. Соглашаясь уступить похотливому гаду, Марлен Дитрих выдавала такую гамму переживаний, что переигрывала свою соперницу, чемпионку экранных страданий Грету Гарбо. Но, как чертик из коробки, появлялась спасительница китаянка, закалывающая негодяя,— все завершалось ко всеобщему удовлетворению. "Ангел" (Angel, 1937) великого комедиографа Эрнста Любича — странное кино: Дитрих, наделенная в отличие от Гарбо безусловным комическим даром, играет этот водевиль как трагедию (13 февраля, "Культура", 10.50 ****). Жена английского дипломата, утомленная его постоянными отлучками и позволяющая себе любовную эскападу в Париже, оказывающуюся ловушкой, персонаж не условный, а живой, страдающий. Зато ни тени трагизма нет в Клер, сыгранной Дитрих в "Нью-орлеанской возлюбленной" (The Flame Of New Orleans, 1941) Рене Клера (11 февраля, "Культура", 10.50 ****). Бурлескный тон задавался уже в прологе, где рыбаки вылавливали из Миссисипи подвенечное платье, а закадровый голос предупреждал, что трагедии ожидать не стоит. Дитрих забавляется, играя двух персонажей. Блестящую, но нищую авантюристку Клер Леде, заманивающую под венец богатейшего жениха Нью-Орлеана, и ее вымышленную близняшку, на которую Клер сваливает свои былые грехи, после того как русский хлыщ Золотов ненароком выдал городскому свету правду о ее бурном прошлом.