Неплатежи в программе квалифицируются как "институциональная проблема". Что это такое — непонятно, но из этого делается вывод, что во-первых, неплохо бы улучшить систему расчетов и заняться этим следует Центробанку, а во-вторых, предприятия сами виноваты. А коли виноваты, так надо исправляться. Как? Правительственные эксперты глубокомысленно советуют сокращать издержки производства, не вкладываться в неэффективные проекты, содействовать увеличению спроса, проводить умеренную ценовую политику, искать поставщиков дешевой и при этом, заметьте, качественной продукции. И так далее в этом духе. Довольно сильно напоминает призывы ЦК КПСС к XXIV съезду партии...
И при этом ни слова о реальных причинах кризиса — напряженности денежного обращения, ценовых шоках, ни слова о его последствиях. Говорится лишь о том, что правительство, в порядке заботы, со своей стороны готовит комплекс мер по разрешению кризиса путем переоформления долгов в векселя. Неплохо, по принципу "новое — это хорошо забытое старое". Помнится, эту идею как неразумную (кому нужны неликвидные векселя?) в прошлом году во время разработки механизма преодоления кризиса обсудили и отбросили. А сейчас вдруг вспомнили и даже вознамерились организовать Федеральное агентство по неплатежам — на бюджетные, видимо, средства.
И последнее. Пусть в программе даже и содержались бы элементы эффективной структурной политики. Но спрашивается, кто станет эту политику проводить? Какими рычагами? Раньше все было понятно: был директивный план, были государственные капиталовложения, была система фондированного распределения материальных ресурсов. И пусть неэффективно, но механизм этот работал: построили КАМАЗ, АвтоВАЗ, замахивались на поворот рек вспять (и не дай Бог, повернули бы). А что сейчас?
А сейчас... В программе нелицеприятно и со всей принципиальностью ставится вопрос о "повышении управляемости государственного сектора экономики". Ставится — и не разрешается. Ну в самом деле, можно ли серьезно относиться к тому, что дотируемые, с навязанными сверху ценами, с гарантированным государством сбытом своей продукции предприятия "во всех других отношениях будут полноправными участниками рыночного обмена"? — Ведь это же просто смешно! Да и как будут дотировать эти предприятия, если одновременно провозглашается жесткая денежная политика?
Не менее беспомощно выглядит и раздел по регулированию частного бизнеса. Здесь авторы программы весь свой пафос направили почему-то исключительно на малое предпринимательство, которому сулят налоговые льготы, иностранные кредиты, рублевые субсидии и обучение менеджменту. Сколько? Кому? На каких условиях? — Непонятно.
Ну хорошо, ведь не по злому же умыслу написан почти трехсотстраничный, но довольно бесполезный труд. Конечно нет, другого ведь и быть не могло. Очевидно, что если своих ресурсов нет, то и эффективная структурная политика нам сейчас недоступна. Но если нет своих ресурсов, так давай привлекать иностранные капиталы.
Эта очевидная мысль от разработчиков программы не ускользнула — проблеме иностранных инвестиций отведено аж три страницы документа. Но это яркие страницы! Здесь и про проект закона о концессиях, и о свободных экономических зонах, и про то, какое хорошее у нас есть уже Агентство международного сотрудничества и развития, и Агентство проектного финансирования, и Агентство по страхованию от коммерческих рисков, и проч., и проч.
Только вот концессий как не было, так и нет. Единственная попытка организовать концессию — с участием французской Elf Aquitaine — длится уже год и так ни во что и не выливается. А вот в Казахстане закон о концессиях принят еще в прошлом году и та же самая компания уже реализует там два проекта.
Аналогичная история со свободными экономическими зонами. Единственное формирование, отдаленно похожее на СЭЗ, — "Находка" — действует скорее не благодаря участию властей, а вопреки ему.
Но есть в программе и одно неоспоримое достоинство. Оно заключается в том, что документ никого и ни к чему не обязывает. Может быть, именно к этому и стремилось правительство: написать "круглый", якобы прорыночный документ декларативного свойства, а дальше действовать по принципу "не мешай". Если это так, то для начала — неплохо.
Так велики ли шансы удержать курс?
Нарисованная выше безрадостная картина на фоне такой "пользительной во всех отношениях" программы правительства действительно имеет все шансы стать явью. Тем более что Минфин сейчас находится в таком положении, что бросать слов на ветер просто не может в интересах самосохранения.
В этих условиях нам представляется крайне важным проанализировать все факторы, которые будут влиять на курсовую динамику до конца года и попытаться на этой основе смоделировать сценарии поведения главных действующих лиц этой драмы — Минфина, Центробанка, Правительства.
Что показывает технический анализ. Нынешняя стабилизация курса доллара на ММВБ является самой длинной за всю историю свободного биржевого курса рубля. Это напоминает не просто временную приостановку спада курса доллара к рублю, а скорее основательное плато.
Укрепление рубля нынешним летом происходило отнюдь не равномерно (как и все, что связано с биржевым валютным рынком). В силу какого-либо толчка обозначалось очередное падение курса доллара, ожидания дальнейшего падения порождали лавинный сброс валюты, это увеличивало темпы падения курса, которые затем постепенно становились нулевыми по мере исчерпания потенциала падения, заложенного в очередной такой лавине (см. рис. 1).
То же происходило и в более долгосрочном аспекте: чем дольше затягивалось падение курса, тем большая доля спекулятивных активов переводилась из валюты в другие формы. График изменений курса доллара от торгов к торгам на рис. 1 наглядно показывает, что каждый последующий цикл падения курса характеризовался последовательно уменьшающейся глубиной. Снижение доллара на 1 руб./долл. на торгах 5 августа и на 0,5 руб./долл. на торгах 10 августа, обозначившие было новый толчок к падению курса, вообще не привели к его дальнейшему снижению. Лавины уже не сходят. Похоже, что потенциал падения курса доллара исчерпан.
Есть и другие признаки, позволяющие сделать этот вывод. Так, курс наличных продаж уже сменил тенденцию от падения доллара к его укреплению. Конечно, он может сменить эту тенденцию и на обратную в случае дальнейшего навязывания безналичному доллару тенденции к падению, однако эта возможность не отменяет того обстоятельства, что выросший наличный курс обозначил вполне определенные ожидания.
Кроме того, с начала августа "взмыла" вверх эластичность предложения валюты на торгах ММВБ, что при падающей тенденции курса является свидетельством ожиданий продавцами валюты скорого роста курса доллара. А эластичность спроса на валюту уже больше месяца не спускается с заоблачных высот, что свидетельствует о тех же ожиданиях среди покупателей (кто бы ни был этими покупателями).
Начиная с торгов 6 августа, на ММВБ полностью выкупается вообще вся выставленная на торги валюта. Есть основания считать, что полоса стабильного превышения предложения над спросом подошла к своему концу, тенденции начального предложения и спроса уже пересеклись (см. рис. 2) и при их сохранении в ближайшее время следует ожидать начала периода стабильного превышения спроса над предложением.
Всем известно, что за полтора скорбных для доллара месяца ЦБ значительно увеличил свои валютные ресурсы, скупая на торгах обильно выставлявшуюся на продажу валюту. Не изменилось ли поведение ЦБ сейчас, то есть не начались ли уже валютные интервенции? Если это так, то можно ожидать скорого роста курса доллара.
Анализируя графики начального спроса и предложения (см. рис. 2), следует в этой связи обратить внимание на резкий рост начального предложения на нескольких торгах сразу после введения российской валюты. Одна из причин такого роста может, по мнению экспертов Ъ, состоять в том, что ЦБ 26 июля и в последующие дни выставлял на продажу значительный объем валюты для того, чтобы предотвратить фальстарт доллара в условиях возможной паники, что вполне удалось (другая причина временного роста предложения валюты — в мгновенном истощении рублевых ресурсов у коммерческих банков, когда старая наличность уже была выведена из оборота, а новая взамен еще не поступила).
В пользу версии о планировавшихся скрытых валютных интервенциях можно истолковать и загадочное заявление Виктора Черномырдина в первый же день обмена денег о том, что курс доллара в связи с этим лишь упадет. Таким образом, есть основания предполагать начало проведения валютных интервенций, хотя, по-видимому, и не слишком значительных по старым меркам.
А не изменились ли мерки? По старым (до лета) наблюдениям экспертов Ъ, как и по заявлениям руководителей ЦБ, можно было сделать вывод о том, что критическим уровнем доли валютных интервенций в объеме продажи валюты на торгах, за которым следует резкий рост курса доллара, является величина в 50-60%. Если этот порог был бы и сейчас таким же, то, похоже, достижения его пришлось бы ждать еще очень долго. Однако, вспомним, что по старым правилам экспортеры были обязаны продать на бирже только 20% своей выручки, а 30% — Центробанку, из которых он затем и проводил интервенции, на которые расходовалась примерно половина от этих 30% (вторая половина пополняла валютные резервы ЦБ). Таким образом, весной суммы, продававшиеся на торгах, соответствовали примерно 35% экспортной выручки, из которых свыше 40% составляли валютные интервенции ЦБ, проведение которых было обычной практикой при такой системе торговли валютой.
Сейчас экспортеры обязаны продать на биржах 50% своей выручки, а Центробанку — ничего. Поэтому полуторное увеличение оборота биржевых торгов можно считать соответствующим существовавшим ранее тенденциям. Далее, ранее ЦБ вполне закономерно выступал на бирже в качестве продавца валюты, поскольку значительная часть валютных потоков шла через него. Сейчас эти потоки направляются на биржи непосредственно, минуя ЦБ. Поэтому логично предположить, что критическим уровнем доли валютных интервенций ЦБ в объеме продажи валюты на торгах, за которым следует резкий рост курса доллара, является теперь не величина 50-60%, как раньше, а гораздо более низкий уровень (возможно, около 20%).