В конце ноября в Федеральном агентстве по энергетике (Росэнерго) сменился руководитель. После реорганизации РАО "ЕЭС России" в июле агентство должно будет взять на себя часть функций энергохолдинга, при этом продолжив работу в угольной, газовой и нефтяной промышленности. За что теперь будет отвечать Росэнерго и какие вопросы придется согласовывать с ним уже частным энергетическим компаниям, "Ъ" рассказал в своем первом интервью в новой должности глава агентства Дмитрий Аханов.
— В каком состоянии вам досталось Росэнерго?
— Хороший вопрос. На самом деле досталось работающее агентство, исполняющее свои функции минимум в трех отраслях — угле, нефти и газе. При этом с достаточно слабым пока, но активно развивающимся блоком по электроэнергетике. Конечно, есть что совершенствовать, многое нужно менять и адаптировать к сегодняшним реалиям. Но в целом я получил работоспособную конструкцию: 220 человек в Москве по штатному расписанию и порядка 108 в семи территориальных управлениях.
— Что такое сегодня Росэнерго? В чем его функции?
— Агентство реализует функции государственного управления в отраслях ТЭК — угле, газе, нефти и электроэнергетике. Это управление государственной собственностью, реализация государственных программ развития, повышения эффективности и инвестиций. Конечно, различия между отраслями существуют. Например, в угле государственных активов больше нет. Последние были проданы совсем недавно. Управлять частной собственностью, с одной стороны, вроде бы нельзя, но с другой стороны, это не совсем так. Утверждена правительственная программа по завершению реструктуризации угольной отрасли до 2010 года. Она предполагает закрытие и ликвидацию шахт, переселение шахтеров с севера, мониторинг экологической ситуации в регионах и т. д. Общий объем финансирования составит более 40 млрд руб., в том числе почти 14 млрд руб. в текущем году. Кроме того, параллельно мы разрабатываем целевые проекты развития, например, по Эльгинскому месторождению в Республике Саха (Якутия) или Элегестскому месторождению в Республике Тыва. Как профильное агентство мы четко отслеживаем планы всех угольных компаний: сколько угля планируется добыть, какие горные работы они планируют проводить, помимо этого реализуем функцию МЧС в угольной отрасли. У нас есть подведомственные предприятия, которые де-факто являются горными спасателями. Они выезжают на любые аварии и инциденты, которые происходят на шахтах.
— Как обстоят дела с электроэнергетикой?
— В электроэнергетике же ситуация совсем другая. Сейчас основной актив в ней — это РАО ЕЭС. Но с 1 июля ситуация резко изменится. Помимо государственных компаний, таких как ГидроОГК, ФСК (ОАО "Федеральная сетевая компания".— "Ъ"), "Системный оператор" (ОАО "Системный оператор — Центральное диспетчерское управление".— "Ъ"), холдинг МРСК (межрегиональные распредсетевые компании.— "Ъ") и РАО "ЭС Дальнего Востока", появятся частные — вся тепловая генерация и сбытовая деятельность. И задача Росэнерго, базируясь на опыте РАО "ЕЭС России" и на нашем собственном опыте в смежных отраслях ТЭК, выстроить оптимальную систему управления и регулирования электроэнергетики с учетом государственных приоритетов. Сейчас мы ведем работу с ведомствами и компаниями по подписанию регламента и выстраиванию системы управления госкомпаниями через корпоративные механизмы. Когда есть такой рычаг, государству для управления ими другие рычаги особенно не нужны.
— Каковы планы в отношении частных компаний?
— Наша задача — не переходя к жесткому администрированию отрасли, наладить систему управления частными компаниями в интересах государства по важным для него вопросам надежности и безопасности энергосистемы. Тут важно не пережать, не переуправлять, что называется. Государство будет контролировать ситуацию и управлять в первую очередь с помощью механизмов и правил, а не прямого воздействия на частные компании. Я хочу подчеркнуть: электроэнергетика — это стратегически важная отрасль с точки зрения государственных приоритетов. И, несмотря на либерализацию, объем госуправления в ней должен стать больше, а механизмы — жестче, что мы и увидели на примере западных стран, где прошла либерализация.
Что касается нефти и газа, система управления госимуществом на данном этапе уже сформирована и реализация государственной политики в отрасли происходит в том числе и через осуществление инвестиционных проектов.
— Вы собираетесь расширять полномочия Росэнерго? Какие у вас есть для этого возможности?
— По углю, например, никаких дополнительных полномочий нам не надо. По нефти и газу тоже пока просить не будем. А с точки зрения электроэнергетики все, что сегодня для отрасли делает РАО ЕЭС, перейдет к нам после 1 июля. Мы считаем правильным и точно будем формировать мощный блок по управлению госсобственностью. Росэнерго должно стать точкой свода позиций министерств и ведомств по формированию политики государственного управления стратегически важными компаниями отрасли. Здесь должны формироваться решения и выдаваться директивы для советов директоров компаний с государственным участием.
Многие вопросы, рассматриваемые на советах директоров таких компаний, как ФСК или "Системный оператор", носят не только внутрикорпоративный характер — они являются определяющими для отрасли в целом и затрагивают интересы всех субъектов электроэнергетики: и поставщиков, и потребителей. Директивы — это не только способ управления бизнесом, но и механизм управления отраслью исходя из интересов государства.
— Вы планируете поменять структуру агентства?
— Определенные изменения, очевидно, будут. Это касается в первую очередь усиления блока по электроэнергетике. Я бы назвал это не реорганизацией, а тонкой настройкой.
— Из РАО ЕЭС кого-то будете брать?
— Уже взял. Например, мой заместитель по электроэнергетике пришел сюда на работу из РАО "ЕЭС России" — Андрей Лукин, профессиональный электроэнергетик, больше десяти лет отработавший на ГРЭС и занимавшийся последние два года региональными программами развития электроэнергетики. Моя задача — создать профессиональную команду. Поэтому людей я отбираю не по принципу того, где они работали раньше, а по уровню их личного профессионализма.
— Глава РАО ЕЭС Анатолий Чубайс говорил, что вы будете забирать людей из энергохолдинга...
— Могу сказать, что веду себя очень скромно в этом плане. Стараюсь не оголять те фронты, на которых РАО ЕЭС сейчас нужны люди. Хотя стоит признать, что сегодня сложно сформировать профессиональную команду в электроэнергетике без них, поскольку РАО ЕЭС сейчас — это более 70% специалистов в российской электроэнергетике.
— А после реорганизации РАО возьмете еще кого-то?
— Не исключено. Однако то, сколько людей работает в агентстве и откуда они, напрямую зависит от того объема задач, которые стоят перед нами. Сначала мы определяем, что и как мы делаем, что нам для этого необходимо, начинаем это делать, а потом просим под это дополнительные ресурсы, в том числе и человеческие. Сейчас наша управленческая задача — это работа в параллели с РАО ЕЭС. Постепенно забирая на себя все больше и больше ответственности и реальной работы от них, мы хотим обеспечить преемственность и стабильность. Мы уже начали работать по всем аварийным ситуациям параллельно с РАО ЕЭС, чтобы задолго до 1 июля иметь четко отработанные механизмы оперативного взаимодействия с компаниями отрасли.
— То есть если рухнуло электроснабжение, звонить к вам?
— Наша задача — сделать так, чтобы этого не произошло. Но если все-таки что-то случилось, то сначала нужно позвонить своему диспетчеру, а потом уже нам.
— Получается, что Росэнерго теперь агентство в первую очередь по электроэнергетике?
— Нет. Мой приход обусловлен тем, что с точки зрения задач, стоящих перед государством сегодня, электроэнергетика является одним из основных приоритетов. И объем госуправления в электроэнергетике даже через пять-десять лет будет больше, чем в нефти или угле, например. Но никто не отменял и не отменяет нашу задачу по управлению нефтяной и газовой отраслями. Перед нами стоят задачи начиная от корпоративного управления госсобственностью, взаимодействия с "Транснефтью" и нефтяными компаниями по работе над международными проектами и оптимизацией загрузки и системы грузопотоков внутри страны, заканчивая стратегическими задачами по уменьшению объема сжигания попутного газа и проектами СРП (соглашения о разделе продукции.— "Ъ"), где мы отвечаем за российское участие.
— Верно ли то, что ваш предшественник Сергей Оганесян абсолютно не занимался вопросами электроэнергетики в Росэнерго?
— Я бы не стал так говорить. Просто объем задач, который стоит перед агентством сегодня и встанет после 1 июля, увеличился многократно. И прежде всего именно в электроэнергетике.
— Вы будете иметь влияние на участников рынка? Они вообще могут что-то делать в отрасли без вашего согласия?
— У нас есть несколько механизмов воздействия на рынок и его участников. Прежде всего через решения госкомпаний. Свою политику государство будет проводить через прямое участие в корпоративном управлении госкомпаний, в том числе и через директивы для членов советов директоров. Второй механизм предполагает управление через правила функционирования отрасли, устанавливаемые постановлениями и распоряжениями правительства, приказами профильных министерств и ведомств. Третий — через НП "Совет рынка", где у государства есть большинство в наблюдательном совете, который детализирует правила и требования для участников оптового рынка электроэнергии (подробнее об этом см. в интервью "Ъ" главы НП "Администратор торговой системы" Дмитрия Пономарева 31 января). А это такой универсальный инструмент, который может работать и по экономике, и по техническому регулированию, и по регулированию надежности. Четвертый — это прямые государственные инвестиции, а точнее, стратегия их распределения. Пятый — механизм формирования технологического резерва мощности, гарантирования инвестиций. И наконец, через антимонопольное регулирование. Государство всегда может что-то запретить и что-то разрешить. И искусство государственного управления как раз в том и заключается, чтобы не слишком часто что-либо запрещать или разрешать.
Но, несмотря на все перечисленное, Россия остается одной из самых либеральных стран с точки зрения государственного управления электроэнергетикой. Могу сказать, что мы, наверное, единственная страна в мире, не выдающая разрешения на строительство электростанций. Везде в мире это есть, а у нас нет.
— Это просто не нужно? Или так исторически сложилось у нас в стране?
— Так исторически сложилось, что система регулирования в стране выстроена по-другому.
— Разрешения и в дальнейшем не понадобятся?
— Это зависит от того, сможем ли мы найти иные способы реализации госполитики с точки зрения структуры мощностей. Системы разрешений в электроэнергетике в нашей стране не существует просто потому, что никогда не было частных инвесторов, которые бы строили эти станции. Но я надеюсь, что нам не потребуется введение такого разрешения и мы сможем добиться желаемых показателей по топливному балансу и эффективности вводимых мощностей с помощью других инструментов.
— Будет ли Росэнерго связующим звеном между энергетиками и поставщиками топлива, теми же газовиками, которые традиционно не могут договориться между собой?
— По факту мы уже им являемся. С одной стороны, мы разрабатываем прогнозные топливно-энергетические балансы и понимаем, сколько есть в стране газа, сколько угля, сколько мазута и сколько всего этого нужно для электроэнергетики. С другой стороны, все вопросы по взаимодействию "Газпрома" и энергетиков выплескиваются на Росэнерго. Те решения, которые были приняты по переходу на равнодоходность внутренних и экспортных цен на газ к 2011 году, лишили "Газпром" мотивации отказываться от поставок газа на внутренний рынок. Монополия ведет работу над своей инвестиционной программой. Мы ждем предложений, как они планируют поступить с проблемными точками. По остальным объектам мы увидели, что все пожелания электроэнергетиков де-факто были удовлетворены "Газпромом". Поэтому наша главная задача — не в ручном режиме разруливать проблемы, а выстроить систему, которая позволила бы решать проблемные вопросы самим субъектам на основе государственных приоритетов и экономических интересов бизнеса. При этом синхронизация инвестиционных программ и баланса топлива в будущем должна происходить на уровне экономических решений самих энергокомпаний. Кто хочет построить станцию, обращается с заявкой на подключение в "Газпром", а монополия на основании этих заявок выстраивает свою инвестпрограму. Задача Росэнерго — обеспечить наличие прозрачных и ясных правил, которые позволят такой системе эффективно работать.
— Вы будете принимать участие в разработке больших документов вроде схемы размещения объектов энергетики до 2020 года? Будете работать над такими же большими проектами и в остальных областях — угле, нефти, газе?
— Естественно, планы и прогнозы развития угля, нефти и газа будут разрабатываться. Хотя, возможно, они будут носить менее детальный характер, чем генеральная схема размещения энергообъектов. Поскольку технология работы этих отраслей другая.
— Частные инвесторы должны будут согласовывать с вами новые сделки, строительство электростанций?
— Свое отношение к сделкам мы будем высказывать в любом случае, особенно к крупным. С точки зрения инвестиционных программ они, конечно, не будут с нами согласовывать все до мелочей. Однако такие вопросы, как договоры на предоставление мощности между генерирующими компаниями, АТС ("Администратор торговой системы".— "Ъ") и "Системным оператором", решения о переносе сроков ввода, смене типа объекта, точно будем формировать мы. Ровно потому, что мы профильное агентство, которое понимает, что нужно в этом плане с точки зрения надежности энергосистемы страны в целом. В будущем на основе предложения "Системного оператора" мы будем формировать решения о том, какой объем мощности закупать на рынке и какие требования к этой мощности предъявлять.
— Готово ли постановление правительства по запуску рынка мощности?
— Правила рынка мощности переходного периода сейчас в Минюсте. В ближайшем будущем они будут внесены в правительство.
— У Росэнерго есть возможность проводить самостоятельно или через Минпромэнерго новые законы?
— У агентства нет права самостоятельной законодательной инициативы в отличие от министерства. Но это не мешает нам разрабатывать и направлять свои предложения в Минпромэнерго, чтобы оно вносило инициированный нами законопроект, или постановление, или распоряжение на рассмотрение в правительство.
— Есть какое-то видение того, какие документы необходимы?
— Во-первых, в ближайшем будущем мы надеемся, что все-таки будут внесены изменения в план действий правительства по электроэнергетике. В нем перечислено большое количество документов, которые должны быть разработаны и приняты в этом году, начиная с регламента государственной системы планирования и прогнозирования в электроэнергетике и заканчивая вопросами возобновляемых источников и энергоэффективности. С точки зрения, например, газа нам бы хотелось выйти до конца этого года на утверждение стратегической программы отмены государственного регулирования сжиженных углеводородов (речь идет о поставках газа на внутренний рынок для бытовых нужд.— "Ъ"). Возможно, будем давать свои предложения по совершенствованию системы экспорта нефти совместно с "Транснефтью".
— Что значит "совершенствованию"?
— Это означает совершенствование системы принятия решений с точки зрения ее оптимизации.
— Проводятся ли новые конкурсы по механизму гарантирования инвестиций, что там с новыми площадками, с претендентами?
— У нас сейчас два конкурса — по Тарко-Сале в Ямало-Ненецком АО и по Серовской ГРЭС. По Тарко-Сале уже идет второй этап.
— Претендентов много?
— Четыре претендента, которые прошли квалификационный отбор конкурса, где оцениваются базовые вещи, прежде всего способность этот проект исполнить. Первый этап конкурса по Серову заканчивается в феврале, после чего мы приступим ко второму этапу отбора.
— Когда завершится конкурс?
— В июне.
— Будут ли в ближайшее время какие-то новые постановления, решения?
— Во-первых, после запуска рынка мощности нам нужно запускать рынок системных услуг. Далее будем разрабатывать прозрачную методику и технологию присоединения станций и потребителей к сетям. Это ключевая задача 2008 года. В-третьих, мы должны исполнить те новые положения, которые есть в законе об электроэнергетике относительно возобновляемых источников энергии: определить, что это такое, как мы их стимулируем, как мы их оплачиваем, как выстраиваем работу в этом направлении. Потому что на этом пути мы отстаем от Европы уже лет на восемь-десять. Но, как показывает практика, мы можем и умеем двигаться быстрее, чем они. В-четвертых, безусловно, нам нужно разработать систему утверждения инвестиционных программ по госкомпаниям и естественным монополиям, то есть по той же ГидроОГК, по ФСК и прочим. В-пятых, стоит задача по утверждению новой системы тарифообразования в распределительном сетевом комплексе — перехода на RAB (применение механизма возврата на вложенный капитал.— "Ъ"). Мы считали бы правильным с 1 июля запустить три-пять пилотных компаний, расширив круг участников с 1 января 2009 года. Считаю, переход на эту систему критически важен, поскольку является системообразующим фактором запуска инвестиционного процесса в распределительных сетях.
— Планируете ли 1 июля отмечать реорганизацию РАО ЕЭС?
— Я думаю, что в первую очередь 1 июля будет отмечать РАО "ЕЭС России". Если позовут, с удовольствием присоединюсь. Хотя исходя из логики 1 июля мне и всем сотрудникам агентства придется быть на работе и принимать бразды правления.
— Анатолий Чубайс обещал в этот день открыть не один ящик шампанского, которые ему проиграли те, с кем он заключил пари о том, состоится реорганизация или нет.
— Я всегда верил в то, что реорганизация пройдет успешно.