Распространение аудиозаписей в MP3 (легальное и нелегальное) тому виной или что-то еще, но издания академической музыки на CD стали время от времени претендовать теперь на особый статус. Мол, это не просто пластиночка с музыкой, а еще и нечто отдельное, особое, что должно прослушивание музыки превратить в специальный опыт и специальное переживание. Вот пример — ярче не придумаешь. Собственно, это запись "Семи последних слов Христа" Гайдна (в оригинальной, оркестровой версии), произведения достаточно известного. Композитор сочинил его по заказу духовенства кафедрального собора в испанском Кадисе: семь оркестровых пьес должны были исполняться в Страстную пятницу, сопровождая размышления молящихся о страданиях Христа. Здесь "Семь слов" исполняют Жорди Саваль и его оркестр Le Concert des Nations; при этом не только использованы аутентичные инструменты, но и запись проходила в том самом кадисском храме, а между пьесами отдельными треками следует чтение соответствующих отрывков из Евангелия на латыни. Казалось бы, чего ж вам еще — особенно если учитывать, что исполнение-то и само по себе первоклассное? Ан нет, слушателю предлагается, во-первых, велеречивое эссе о гуманизме с цитированием Достоевского, а во-вторых — аж два художественно-публицистических комментария, написанных нобелевским лауреатом Жозе Сарамаго и католическим публицистом Раймоном Паниккаром. В чувствительных этих комментариях о Гайдне и его музыке почти и слова нет (да и религиозная сторона произведения подана как-то обобщенно-гуманистически, если уж на то пошло). Все это, пожалуй, очень хорошо рифмовалось бы с традиционным исполнением музыки Гайдна, тяжеловесным, слезливым и нудноватым. Но это другое исполнение: чистое, концентрированное, деликатно сбалансированное, почти акварельное по колористике, однако и не лишенное при всем том какой-то сангвинической живости, которая нет-нет да и мелькает в интонациях, во фразировке, в тонкой сладости тембров. И впечатляет музыка в итоге самой своей безоблачной, совершенно самоценной, несколько даже замкнутой в себе красотой — при которой любой внешний комментарий кажется по меньшей мере ненужным.