В отличие от легкомысленной молодежи, предающейся утехам с утра до вечера на пляже, а с вечера до утра в ночных заведениях, люди солидные, даже исполняя свои светские обязанности, стремятся проводить время с пользой и функционально. В Киноцентре режиссер Станислав Говорухин устроил премьеру своего нового фильма (см. отчет о просмотре во вчерашнем Ъ) как раз накануне прибытия в Москву Александра Солженицына, что не случайно. А в это же время в Доме художника на Гоголевском бульваре два феминистских клуба провели совместную акцию, предварившую начало фестиваля "Успешная женщина".
Уже за полчаса до начала вечера в воздухе вокруг Киноцентра чувствовался привкус ажиотажа. Подобная атмосфера предшествовала разве что показу на давнем Московском кинофестивале фильма Феллини "8 1/2". Те же скорбящие глаза безбилетных киноманов, та же нервозность тех, у кого билет мог оказаться лишним: психологическая проблема — кого из страждущих осчастливить. Фойе бурлило. Все жило предвкушением. Можно было подумать, что ожидается сам Солженицын, хотя было известно, что писатель в это время еще лишь готовится погрузиться в литерный вагон московского поезда на вокзале Ярославля. Зато появился Михаил Горбачев с супругой.
На этой неделе Горбачев уже посетил один светский раут. Там бывший Генеральный секретарь познакомился, наконец, с Первым секретарем Партии любителей пива Константином Калачевым. Последний уже давно носится с идеей новой интеграции бывших территорий СССР, но не на почве совместного строительства социализма, а на платформе любви к пиву вне национальностей и границ. Горбачев глобальную идею поддержал, но спросил, получит ли он ящик хорошего пива за содействие. С восторгом ящик ему был обещан.
Теперь же чета Горбачевых, улыбаясь на все стороны, прошествовала в зал, где должен был начаться творческий вечер члена Государственной думы режиссера Станислава Говорухина. Публика потянулась вслед. Наконец, все расселись, погас свет, на экране пошли незабвенные кадры из фильмов "Вертикаль", "Том Сойер", "Дети капитана Гранта", "Десять негритят". В конце сцены с играющим на биллиарде Глебом Жегловым, объясняющим вору, что тот дальше так жить не будет, на подиум в луче прожектора грациозной походкой, неожиданной для немолодого лысого господина, вышел сам герой вечера в ослепительно белом пиджаке. Затаив дыхание, зал, наполненный сливками московской интеллигенции, — здесь были, помимо бывшего президента, актеры Жариков и Жарков, Еременко и Ромашин, актеры-режиссеры Филатов и Кайдановский, некоторое число профессиональных патриотов и редакция журнала "Искусство кино" в полном составе — ждал его первого слова. Впрочем, все уже знали: Россию мы потеряли...
Одновременно в другом творческом Доме — художников на Гоголевском — состоялось не менее важное событие: две ветви московского феминизма публично сплелись. В отличие от Центрального дома художников, где на этой неделе с помпой открывались новые галереи, полные итальянских пейзажей в золоченых рамах, а среди кадок с громадными фикусами, пальмами и папоротниками фланировали дипломаты с женами в бриллиантах и вечерних туалетах, банкиры в смокингах и с охраной, играл традиционный джаз, подавали коктейли и экзотические фрукты, — здесь все было довольно скромно. До сего времени Дамский клуб, ориентированный в сторону бизнеса, и феминистский клуб "Гармония", члены которого устремлены, как явствует из названия, в высшие сферы духа, существовали, словно не замечая друг друга. Но так жить дальше было нельзя, и, как выразился бы Шура Дунин, назрел союз Аполлона и Маммоны. В преддверии начала перманентного интернационального фестиваля "Успешная женщина", программа которого была разработана в мозговых центрах именно этих организаций, дамы решили явить городу и миру свое единство, справедливо рассудив, что сообща им будет легче найти того, кого и по сей день у нас принято скромно называть словом "спонсор". В фойе к колонне был прикреплен плакат декларативного содержания: на нем можно было прочесть, как жутко противоречиво положение женщины в современном мире. Скажем, если женщина ищет мужа, то говорят, будто она хищница; если же замуж она не желает, то решают, что она сухарь и старая дева. Плакат оставлял впечатление беспримесного героизма.
Держались речи. Красноречива была идеолог нынешнего московского феминизма, драматург красавица Маша Арбатова, лидер "Гармонии". Котэ Джордания рассказала, как она и несколько ее подруг однажды в ночном клубе решили основать Дамский клуб. Зал, обмахиваясь платками, внимал. Состоялся показ мод. Несколько затесавшихся на вечер мужчин (Горбачева среди них замечено не было) мечтали о холодном пиве. Но они не были членами соответствующей партии, и в буфете пиво их ждало только теплое. Предстояло главное: разыгрывание драматических сцен по сценариям Маши — из жизни современной женщины. Впрочем, к началу действа многие от духоты были близки к обмороку. Крепче других держались почетные гости — актриса Коркошко и сопредседатель Партии экономической свободы Хакамада. Впрочем, вечер удался, и даже сувениры, продававшиеся тут же и тоже с благими целями, оказались раскуплены.
Но вернемся на Красную Пресню. Первым словом режиссера, вопреки всем ожиданиям, было обращение к гостям "ребята". Ясно, что Говорухин пытался, как Одиссей, проскользнуть между Сциллой "товарищей" и Харибдой "господ", но все-таки по отношению, скажем, к Раисе Максимовне или к супруге режиссера Бондарчука актрисе Ирине Скобцевой это прозвучало несколько пикантно. Говорухин, извинившись перед Горбачевым за давние разногласия, объяснив их своей непримиримо интеллигентской по отношению к любой власти оппозицией, пустился в воспоминания. Он тщательно цитировал афоризмы Бориса Андреева, вспоминал Высоцкого. Наконец, оседлав любимого, по-видимому, конька, пустился в рассуждения о гастрономии. Оказалось, Говорухин — настоящий гурман, во всяком случае во всем, что касается описаний пищи и кухни в русской литературе. Он вдохновенно читал наизусть целые страницы из "Мертвых душ", посвященные застолью. Задал слушателям, в частности светскому хроникеру Ъ, задачку, процитировав еще одно гастрономическое описание некоего классика. Дело шло к державинской "Жизни Званской". К тому же, зрители были предупреждены самим Говорухиным, что он обладает просто чудовищной памятью и может прочесть наизусть всего "Евгения Онегина". Поскольку кончался второй час вечера, а впереди был еще многочасовой фильм "Великая криминальная революция", то публика впала в оцепенение. Однако до романа в стихах дело не дошло.
В перерыве в фойе к обозревателю Ъ Александру Тимофеевскому подошел главный редактор "Искусства кино" Даниил Дондурей. Он поведал, что по результатам опроса членов Союза кинематографистов одно из первых мест по популярности занял не какой-нибудь красавец-актер, а именно он, Тимофеевский. Обозреватель Ъ скромно смотрел в пространство. Там маячил фильм Говорухина, который все-таки начался. Зрители лишний раз увидели собственными глазами, что на таможнях скопились груды задержанных цветных металлов, образцы которых на экране сам автор перебирает и поглаживает, любовно цитируя таблицу Менделеева. Посмотрев на все это с полчаса, публика опять имела удовольствие услышать автора "вживую". Прервав показ, он снова поднялся на трибуну и заверил собравшихся, что страна превращена в колонию, а нынешнее изобилие — дело сугубо временное и даже вредное. Возникло ощущение некоторого однообразия. Чувство deja vu. Вспомнился известный исторический анекдот о графе Суворове-Рымникском. На постоялом дворе Суворов обратил внимание на мужичка, который с отменной быстротой уплетал поросенка с гречневой кашей. Полководец обратился к нему: "Ну, мужичок, ты ешь с аппетитом! — Нет, боярин,— отвечал тот,— где нам разбирать аппетиты да лихие болести, ем себе во славу Божию с хреном, и спасибо хозяину".
САНДРО Ъ-ВЛАДЫКИН