Иногда для того, чтобы понять суть ответа на вопрос, особенно в рамках социологического исследования, полезно на время забыть о конкретной формулировке самого вопроса. Любители конспирологического жанра хорошо знают этот прием, который на уровне анализа ситуации в условиях недостаточности фактического материала сводится к банальному вопросу, кому это выгодно? В более общем случае, когда нет задачи найти следы заговора, "забывание" предмета обсуждения способно помочь увидеть суть происходящего, абстрагируясь от эмоций, связанных с конкретными личностями.
Так вот, если взглянуть на результаты опроса бизнесменов относительно будущей экономической политики самого реального, с их же точки зрения, претендента на пост президента России, но при этом забыть, что речь идет конкретно о "питерском юристе" Дмитрии Медведеве, получившем поддержку своего земляка Владимира Путина, картина получается весьма любопытная. На вопрос, поддержка каких сфер экономики усилится в случае избрания Медведева президентом, самый популярный ответ — социальная сфера. Далее с небольшим отрывом — естественные монополии и военно-промышленный комплекс.
Бесспорно, такие результаты выглядят вполне логично с точки зрения корреляции с действиями Владимира Путина и мнением самих же бизнесменов о том, что преемник существенным образом не будет менять экономическую политику государства (опять-таки самый популярный ответ). Однако все-таки давайте отвлечемся от конкретных личностей и просто поглядим на суть экономической политики. И даже для наглядности поменяем имена. Допустим, Д. Медведева на Л. И. Брежнева.
Удивительно, но с формальной точки зрения особых отличий не видно. Высокий приоритет социальной политики, что в наших условиях обычно означает в первую очередь рост доходов функционеров и прочих граждан, не способных заработать иным способом, кроме как за счет бюджетных дотаций. Естественные монополии, которые просто необходимо поддерживать, поскольку их конгломерат с государственной властью как раз и образует суть экономики, ориентированной на ту же главенствующую роль чиновников. И, наконец, военно-промышленный комплекс — его в рамках данной тенденции не поддержать уж просто невозможно.
Но такая структура уже получила в истории довольно удачное определение "застойной". И с точки зрения того же исторического опыта не особо жизнеспособной. Едва ли наши власти этого не понимают: в противном случае с чисто физиономической точки зрения преемником Владимира Путина стоило бы выдвинуть не Дмитрия Медведева, а, например, Бориса Грызлова.
Беда в том, что этого не понимают бизнесмены. Они ставят на стабильность, которой в нынешних условиях быть попросту не может. Известный трюизм Владимира Путина относительно необходимости обеспечения конкурентоспособности государства — это доказательство того, что власть осознала необходимость фактически непрерывных изменений. А это значит, что никакой "преемственности" при переходе власти от одного президента к другому не будет. Наоборот, смена лидера — удачный момент для выбора новых приоритетов.
С формальной точки зрения особых отличий в оценке бизнесменами экономической политики Д. Н. Медведева и Л. И. Брежнева не видно.